Унция надежды

Макс не помнил, чтобы кто-нибудь из девиц отказывался, когда Райли предлагал им выпить. Это даже считалось дерзостью. Макс видел, как у Райли вытянулась физиономия, но уже в следующую секунду тот громко расхохотался:

– Так у нас, Лиззи, есть выпивка на все уровни трезвости. Думаю, от «спрайта» ты не откажешься.

Раньше, чем Лиззи успела ответить, Райли налил ей большой стакан «спрайта» и подмигнул. Улыбка Лиззи имела оттенок снисходительности и была до жути сексуальной. Макс подобрался к ним поближе. Мешочек с кокаином он запихал в задний карман брюк. Сейчас ему было не до него.

Лиззи пробыла на вечеринке минут сорок, и все это время Макс не сводил с нее глаз. Она была не только красивой, но и остроумной; за словом в карман не лезла, хотя и не выходила за рамки добродушного подшучивания. Несколько раз она оглядывалась на Макса. В ответ он мягко улыбался и кивал. И каждый раз на щеках Лиззи появлялся румянец – такой же натуральный, как ее волосы.

Макс был спец по цветистой болтовне, на которую ведутся девицы. Окажись на месте Лиззи другая, он бы немедленно влез в разговор и начал ее охмурять.

Но сейчас что-то удержало его от привычного шаблона поведения. Что-то незнакомое и пугающее. Интуиция подсказала ему: с Лиззи нельзя заигрывать. С ней нужно быть честным и открытым, иначе… можно и без яиц остаться.

В тот вечер он не сделал попытки познакомиться с Лиззи, но знал: ему обязательно нужно снова увидеть ее.

* * *

Реабилитационный центр занимал внушительную территорию. Целых пятнадцать акров, если точно. Пока снежный покров в центральной части Пенсильвании еще не достиг уровня непроходимости, Макс бродил по дорожкам и лужайкам, останавливался, чтобы выкурить сигарету, и шел дальше. Здесь он впервые убедился, что тишина бывает пронзительной и звенящей. Какое там наслаждение тишиной! Для Макса, выросшего в мегаполисе, тишина оказалась худшей пыткой, чем оглушительный шум. Он привык к какофонии звуков Нью-Йорка. Адаптация к просторам заснеженных полей и чистому воздуху была достаточно тяжелой.

Сеансы с Эллиотом были частыми: по пятнадцать раз в неделю. Остальное время Макс тратил на прогулки, бродя без всякой цели, а также на музыку и чтение. Поначалу, когда он только выбирался из кокаиновой удавки, это было здорово и даже нравилось ему. Темп жизни замедлился до скорости улитки. Но через две недели эта медлительность уже раздражала, безделье – тоже. Эллиот обещал: как только будет пройдена необходимая фаза медикаментозного лечения, Макс сможет ходить в спортзал и заниматься с персональным тренером. По правде говоря, он рвался в спортзал. Скопившееся напряжение требовало сброса, а то у него плечи уже начали сутулиться. Но раньше, чем Эллиот даст заключение, путь к занятиям на тренажерах был для него закрыт. Изволь ждать. В качестве альтернативы Максу предложили ходить в класс йоги.

Опять нечто медленное и легкое.

Макс рассмеялся Эллиоту в лицо, объяснив, что он не из тех парней, кто ходит на йогу. Уж лучше просто сидеть у себя в палате.