Читаем Унылые заметки о несовершенстве мира ввиду отсутствия баланса полностью

Сегодня весь вечер до одури слушал Пола Маккартни. И удивился ужасно, я ведь слушаю его всю жизнь, и как-то до меня не доходило, сколько всякой параши и мусора на его дисках по соседству с действительно талантливыми хитами. Раньше, когда я был моложе, я как-то всю эту чешую просто пропускал сквозь уши, не внимая, а теперь уже не могу - уши режет. Пожаловался другу Славе, он художник. Слава не удивился. Он сказал, что у него точно такое же отношение к Ван Гогу и Пиросмани. Гениальные самоучки - это особая статья. Кто-то из великих, кажется Анатоль Франс, говорил о том, что искусству угрожают два чудовища - мастер, который не является художником, и художник, который не является мастером. Ну это-то мне, скажем, давно было понятно. Но дальнейшие Славкины слова заставили меня призадуматься - по его мнению выходит, что только колоссальные пробелы в образовании позволяли Ван Гогу находить самые неожиданные и гениальные цветовые решения, которые вышколенному и изящному академисту Брюллову показались бы просто дикими и кощунственными. Выходит, избыток знания не есть благо! Выходит, чтобы создать что-то новое, прекрасное, нужно сперва отринуть от себя то прекрасное, что было уже создано ранее! И ведь как отринуть - не пропустив через себя, потому что тогда ты уже раб предшествующей парадигмы. Необходимо отринуть в самом начале, отринуть, не подпустив к себе! Только тогда ты свободен. Но где гарантия, что эта свобода принесет что-то новое, столь же или еще более прекрасное. А если не принесет? А если породит монстра типа Глазунова? Есть ли от этого какая-то защита? Защита приходит на ум только одна - обратить академические законы в догму и карать за их нарушение. Но ведь это застой, смерть. Это - Прокофьев с Кабалевским. Культура, творчество - зачахнет, погибнет в тисках навязанного академизма. Что же делать, где выход? Не вижу я выхода, мировое несовершенство и здесь проявляет себя в самой неумолимой форме. И культура, все накопленное человечеством прекрасное, то что греет душу, может исчезнуть быстро и навсегда, так же легко, как налетевший ветерок, равно как от опасности справа, так и от опасности слева. И опять никто не знает, где есть лучшее, и как соблюсти баланс. Все новое находится с трудом, приживается с кровью, все старое тоже отмирает мучительно, вместе с его приверженцами, а отнюдь не благодаря их прозрению. И ведь неизвестно доподлинно, что уходит худшее, а приходит лучшее! Тогда зачем эта боль вечного поиска, эти муки перемен, чем они оправданы? Грустно это! Тоскливо и грустно.

DD/MM/YYYY

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги