Уолдя

войне ты тоже мечтал в детстве, просто в то время подходящей войны не было . Послали при

первой возможности. А сколько раз твой ангел-хранитель спасал тебя здесь, в Нью Йорке? И

когда ты от усталости засыпал за рулем, и когда пьяный ехал с какого-то юбилея - это ведь

он и никто иной не дал тебе разбиться! Ну?

- Сдаюсь, - поднял руки Уолдя. - Похоже, я дурак, каких поискать. Есть же у

американцев пословица: "Не езди быстрее, чем твой ангел-хранитель летает!"

А я ездил...

- Наконец-то.

- Слушай, а могу я в последний попросить Бога? В последний раз, а там уж что будет, то будет - а?

- Попробуй, - усмехнулся незнакомец. - Бог редко кому отказывает!

- Боже милостивый! - поднял очи горе Уолдя и молитвенно сложил ладони. -

Пожалуйста, дай ей пожить еще немного, хоть чуть-чуть! Ну, пожалуйста, что тебе стоит!

Она такая добрая, хорошая, я люблю ее, господи!

Уолдя впервые в жизни вот так напрямую обращался к Богу, сбивался от волнения, боялся упустить что-то главное. Но твердо знал: о ней, только о ней и ни о чем другом.

- Я передам твою мольбу. Не сомневаюсь, что и это твое желание Господь исполнит! -

кивнул незнакомец и грустно усмехнулся: - Хотя, боюсь, человече, ты опять ничего не

понял!

Уолдя растерянно хотел переспросить, но видение исчезло, он оставался один в

бескрайней пустыне, и только барханы, барханы до самого горизонта и огромная, какая-то

наглая луна над ними.

Он проснулся от прикосновения. Люська сидела рядом, гладила его по руке. Бледная, химия и гормоны сделали ее лицо круглым, она облысела - и все равно самая чудесная, самая- самая.

- Проснулся, солнце-майор ты мой? А я вот сижу, думаю, как хорошо, что ты у меня

есть!

- Как себя чувствуешь, рыженькая?

- А знаешь, лучше, много лучше! - Она вдруг нахмурилась. - Пока не забыла, пообещай, что если я умру, ты дочку мою Светку не оставишь. Поклянись!

- Ну что ты, Люсь, о чем ты? Не умирай раньше смерти, тебе ведь уже лучше, все

будет хорошо!

- Ну, а если... Если все же?

- Если - не бойся! Я ж ее люблю, как родную.

- Ну и хорошо, милый, спасибо! Что-то я немного устала. Давай чуток поспим.

Они еще немного пошептались и уснули.

Она умерла во сне...

... Ранним утром выходного дня, когда город еще спал, Уолдя поехал на кладбище.

Машин на хайвэе было немного, и до кладбища он доехал всего за двадцать пять минут, хотя

оно было и неблизко, миль около двадцати.

Ближе, когда хоронили Люсю, никак не нашлось: ближние кладбища оказались узко

специализированными по конфессиям, и только это - общехристианским. Здесь справедливо

считали, что Иисус один на всех, так что рядом с могилой католика Жана Леона была

могила православного Стеценко или какого-нибудь немца -лютеранина.

Проходя по аллее, Уолдя невольно вглядывался в даты на памятниках. 73 - куда ни

шло, а вон там аж 85. К Люсе Господь был куда менее милостив - всего 52 ей отпустил.

Люсин памятник еще не готов, пока из дерна торчит временная табличка..

Уолдя поправил табличку, положил рядом цветы, присел на сложенные неподалеку

доски, закурил.

Подумал: видимо не дошла до Бога моя последняя молитва, не успела.

- Прости, Рыжик, что нечасто бываю: то эта работа сумасшедшая, то по докторам

мотаюсь, скоро хирургам придется надо мной потрудиться. А со Светкой твоей все в

порядке: замуж вышла за хорошего парня, и свекровь в ней души не чает. Я ей звоню

каждую среду, помогаю, чем могу. Вот так и живем...

Набежавшие слезы заволокли все туманом, он не вытирал их, тупо повторяя "так и

живем... так и живем... так и живем..."

Скорбная статуэтка на недалекой могиле вдруг приблизилась и, казалось, увеличилась в размерах, уже можно было различить строгий, направленный куда-то в

пространство взгляд.

- Это ты, Господи? - тихо спросил Уолдя. - Что ж ты моей последней просьбы не

выполнил? Не так уж много я просил, верно?

- Ты опять неправ, - откуда-то из пространства зазвучал негромкий, но властный

голос. - Ты просил дать ей пожить еще чуть-чуть. Я дал. Восемь часов, но семь из них ты

проспал.

- Разве я восемь часов имел в виду? Ты же всезнающ, ты не мог не понимать, что я

просил! Почему ты оказался таким крохобором, почему уцепился за нечаянное слово "чуть-

чуть"? Ты же не компьютер, ты же понимаешь, что такое любовь1

- Опять ты несешь вздор, человек! Я живу в вечности, и понятие чуть-чуть для меня

не существует. Восемь часов или восемь веков или вся твоя жизнь - все это "чуть-чуть" в

сравнении с вечностью. Я всего лишь в который раз исполнил твою просьбу. Могу и

сейчас помочь, если нужно. Помочь?

- О нет, с меня хватит! Спасибо тебе, Господи, ты поистине щедр! Но мне от тебя

больше ничего не надо! Ни-че-го!