Читаем Уорлегган полностью

— Ты упал? — спросила Демельза. — Что-нибудь сломал? Как это... Нет, ты ведь не падал! Росс, кто это сделал? Ты подрался в Тренвите! Боже, такой порез на голове! Дуайт, я принесу воды...

Она помчалась на кухню, и через секунду Джейн Гимлетт тоже носилась с мазями и полотенцами. Когда Демельза вернулась, Росс уже начал свой рассказ.

— Я даже и в мыслях такого не держал! Но что поделаешь! Каждый раз, когда я его вижу, а увидеть его в доме Фрэнсиса — это все равно, что в моем собственном, и это выражение лица... А когда он сказал такое, я просто не мог больше терпеть, вся респектабельность слетела. Боже, но до чего ж мне полегчало! А его гостиная...

— Полегчало! — воскликнула Демельза.

— А его гостиная превратилась в руины. Мы дрались минуты три-четыре, катаясь по всей комнате, тот косоглазый стряпчий скорчился в углу, и мистер Чайновет залез под стол. Джордж становится тюфяком, клянусь, то ли городская жизнь влияет, то ли свадьба, или еще что. Никогда прежде мне не удавалось с такой легкостью его отделать. Но потом ворвались три лакея... Ой! Что ты делаешь, Дуайт?

— Зашиваю твою голову. Ты же не хочешь, чтобы у тебя и с этой стороны был шрам.

— А потом ворвались три лакея и навалились на меня. Дело приняло другой оборот, хотя двое оказались слабаками, не готовыми к драке. Одного я выкинул в окно. Но все-таки под конец они меня схватили и выбросили вслед за ним. Я свистнул Брюнетке, и она тут же прискакала. Я залез на нее и растоптал все их новые клумбы. Верхний зуб шатается, может, его вырвать?

— Нет, оставь. Десна кровоточит, но зуб цел.

— А где в это время находилась Элизабет? — спокойно поинтересовалась Демельза.

— Я ее не видел. Она то ли нездорова, то ли просто не захотела прийти. Вы не поверите, как они всё там изменили — турецкие ковры, шторы с кружевом, новая мебель. Это больше не дом Полдарков, а дом нуворишей Уорлегганов. Я был потрясен.

— Но с чего всё началось? — спросила Демельза. — Ты начал махать кулаками во время деловой встречи, подписывая бумаги?

Росс приподнял здоровую бровь.

— Он произнес оскорбительную фразу.

— Какую?

— Такую, какую я не буду тебе повторять.

— Обо мне? — спросила Демельза, почуяв это по выражению его лица и мгновенно подумав о приеме у Бодруганов.

— О том, к кому я не имею никакого отношения.

— Тогда почему тебя это оскорбило?

— Потому что я так решил.

Они уставились друг на друга, и Росс засмеялся, увидев выражение ее лица. Словно драка и впрямь принесла ему облегчение, как он утверждал. Демельза тоже смягчилась, увидев, в каком он расположении духа.

Когда закончили обедать и Дуайт ушел, Росс рассказал, что произошло на встрече. Демельза кипела от возмущения.

— Я не представлял, что Элизабет может участвовать в подобных маневрах, — сказал Росс. — Повидаюсь на неделе с Паско, узнаю, правильно ли оформлена продажа.

— Только не на этой неделе, — отозвалась Демельза, глядя на его голову.

— В общем, как можно скорее. Джорджу тоже досталось, что утешает. Но пока не увижусь с Паско, я не буду знать, что меня ждет.

— Я рада, что ты, по крайней мере, не собираешься возвращать Джеффри Чарльзу ту долю.

— Что ж, не думаю, что Элизабет лишит Джеффри тех благ ее замужества, которые сможет выторговать. Уж точно не его. Если я увижу, что он испытывает недостаток в деньгах, когда вырастет, то отдам ему долю в шахте. Но не раньше. Джордж не получит и крошки от этого пирога!

— Надеюсь, новая ссора не сделает ваши отношения с Джорджем еще хуже.

— Я не имею намерения их улучшать.

— Теперь мы живем слишком близко, чтобы враждовать. Вы можете встретиться по поводу других дел. Или он будет искать способ отомстить. Вспомни Джуда. Лучше не выходи по ночам в одиночестве.

— Сейчас для меня кажется подходящей только драка. Прости, Демельза. Это нецивилизованное поведение. Но, по крайней мере, мне не на что жаловаться, если кто-то откроет ответный огонь.

Она не ответила, и Росс поморщился, сменив позу.

— Помнишь большую гостиную? Там появился набор великолепно отполированных стульев, полагаю, из красного дерева, с резными спинками и атласными сиденьями. Я не особо разбираюсь в мебели, но, думаю, это лучшее из всего, что я когда-либо видел.

— Правда? — удивилась Демельза.

— В комнате произошло немало изменений — удачных и не очень. Голубые шторы из дамасского шелка с золотой каймой, толстый турецкий ковер с узором из человеческих фигур. На каминной полке стояло немало китайских безделушек, несомненно, весьма редких, но я в них не разбираюсь. С потолка свисает огромная хрустальная люстра, а перед дверью установили китайскую ширму от сквозняков.

— Ты заметил немало изменений.

— Меня заставили ждать десять минут, что, разумеется, с самого начала улучшило моё настроение. Пока сам не увидишь, то и не поверишь, сколько всего в наше время можно купить за деньги, — Росс оглядел комнату, как будто впервые увидел свой дом. — Мы тут явно погрязли в бедности, правда?

— Похоже на то.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сага о Полдарках

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия