Уорлегган

Весьма необычный головной убор. Около двери стоял солдат в красном мундире и штанах с золотым галуном — крепкий и с осоловелым взглядом. На краешках стульев примостились напряженные Джон и Джейн Гимлетты, а Демельза сидела у камина. Этим вечером на ее прекрасном лице четко выделялись скулы. Обычно их почти нельзя было различить. Словно в ней появилось что-то одновременно и от мужчины, и от женщины. Ее пальцы побелели.

Дуайту показалось, что он услышал за спиной какой-то шорох, он резко выпрямился, но это было просто дуновение ветерка.

Значит, ему предстоит действовать в одиночку. Он обогнул дом, в кухонном окне горел свет. Дуайт прошел по мощеному двору между каменными сараями. Шторы на окнах не были задернуты, а кухня пуста. Он дернул задвижку, и дверь открылась. Внутри было тепло и пахло едой. На столе — перевернутый утюг, в корзине перед затухающим очагом дремлет кошка. Котенок, лежащий почти на золе, при виде Дуайта мяукнул и потянулся. Единственная свеча догорала.

Он увидел нужный предмет, как только вошел, — маленький уличный фонарь. Он взял его, и Гаррик тявкнул. Дуайт в спешке завозился со створками фонаря, он не мог сделать это снаружи, потому что там свечу не зажечь. Когда он потянул за щеколду, ему показалось, что в гостиной кто-то двинулся. Дуайт быстро шагнул за дверь, но не услышал шагов. Гаррик замолчал, и в тишине щеколда подалась, а створка открылась. Дуайт взял огарок и зажег от него свечу. На стоящей в очаге треноге уже подгорала картошка. Котенок лег на спину у его сапог и ждал, когда можно будет куснуть дружескую руку. Дуайт закрыл створку и выскользнул из дома. Щелкнула дверная щеколда.

Теперь он в еще большей спешке пробежал по двору, и Гаррик снова затявкал. Дуайт перебрался через изгородь. Прикрывая фонарь плащом, он помчался в сторону Длинного поля. На поле сажали все выращиваемые в этих местах овощи, оно отделяло пляж Хендрона от бухты Нампары. Поле тянулось до самых скал, где росли дрок и папоротник.

Дуайт, спотыкаясь, поднялся по вспаханному полю, пока не увидел с обеих сторон море. Сегодня о берег лишь тихо шуршал прилив, на песке оставалась от него неровная кромка. Отсюда была видна бухта Нампары — выемка в поднимающихся до самого Сола утесах.

Он прошел еще несколько ярдов и увидел стоящего у большого валуна человека — его силуэт вырисовывался на фоне низких звезд. Фонарь Дуайта был спрятан не полностью, спасло доктора лишь то, что мужчина смотрел в сторону моря. Дуйат медленно, дюйм за дюймом обогнул валун, так что камень оказался между ними. От напряжения он снова вспотел, но теперь пот приятно согревал в ночи. Доктор пригнулся и миновал часового, направившись к северной части Дамсель-Пойнта, пока не поравнялся с краем утеса. Там он установил фонарь за невысокой каменной стеной и вгляделся вниз, в темноту бухты.

Поначалу Дуайт ничего не увидел, потом, просто блуждая глазами, понял, что там корабль. Что-то в море было неправильным — низкая и черная тень, непохожая на скалу, если бы там могла оказаться скала. Напрягшись, он даже различил мачту и на секунду — мерцающий на борту свет.

На берегу огней не было. Бухта, точнее, ее центр, где по песку и гальке тек ручей, была пуста. В самых темных углах могли затаиться люди или животные, Но насколько мог судить Дуайт, под морозным небом не двигалось ни одно существо.

Он вытащил часы и уставился на них, как слепой, потом встал на колени у фонаря, чтобы разглядеть получше. Десять минут первого. Выгрузка еще не началась.

В отчаянной спешке он развернулся и посмотрел на простирающуюся за его спиной местность. Противоположная сторона стены подойдет как нельзя лучше.

Он достал перочинный нож, открыл его и отошел на несколько ярдов назад, к ближайшему кусту дрока — растению с жуткими шипами, но легко ломающемуся под ногой или резким движением. С помощью ножа Дуайт оторвал приличный кусок и перебросил его через стену. Потом еще один. У него не было времени, чтобы устроить костер как следует. Придется подкидывать дров, когда тот уже будет гореть.

Так он свалил в кучу десяток кустов — сухих и хорошо горящих. Достаточно для начала. Позабыв о секретности, он открыл фонарь и взобрался на стену. Достав единственную свечу, тщательно прикрыл ее от ветра и сунул в самую нижнюю часть кипы.

На одно ужасное мгновение ему показалось, что огонь задует, но потом пламя внезапно охватило дрок, и через секунду вся кипа уже горела и потрескивала.

Глава двенадцатая

Росс всю дорогу домой сгорал от нетерпения. Удовольствие от плавания испарилось, и как только он завидел берега Корнуолла, то захотел немедленно высадиться, а не плыть вдоль него еще двенадцать часов, наблюдая за берегом на горизонте.

Хотя и особых дел у него в Нампаре не было, как и добрых вестей. Вместо впивающихся в душу надежд не осталось ничего, он лишь хотел добраться до дома и навсегда покончить с горным делом, позабыть обо всем, чем пришлось пожертвовать.