Упаднические настроения

Оксане VII

Пустое, зимнее время.
Она станет чьей-то женой
И ее тревожное бремя
Поторопит месячный зной.

Она знала первобытное племя
И жила в средних веках,
Поэзии сеяла семя.
Ее видели в тонких очках.

Близко с нею я двадцать веков
В разных странах и разных телах,
В омуте возвышенных слов
(Развеяли, помню, прах).

Ее личности сильны.
Ей, как никому, известен апогей;
Что тенью луны, свечение солнца

Свидетельство о публикации №107120100303

До встречи

Котлу раскалённому вровень
Мечется торжественно
Сухой и обжигающий полдень.
Желтеет небо неестественно.

Даль, тропинка, болото,
Ночью воет господин,
Разукрашивает чего-то,
Будто ранний алладин.

Погоди, парень, не надо.
Багровый туман не спешит
И тебе выдержкою награда -
Горы в руках ворошить.

Если что-то позволит случиться,
Так это луны в глазах транспечальных.
Суждено им, видно, разбиться
Во взорах влажных, прощальных.

Свидетельство о публикации №107120100371

Ментальное разложение

Ты обязан немедленно раздеться –
Рубашка пропитана мочой
И некуда от боли деться.
Боль не сравнится с красотой.

Из тебя стальные иглы извлекая
Я буду слизывать сочащуюся кровь
Наблюдая как кожа промокает.
Меня заводит кровь.

Кричи и умирай от боли,
Когда сердце стану вырывать!
Умри без кожи, голым.
Разложившимся воскресни, когда стану целовать.

31.12.2012

Свидетельство о публикации №113010208385

Олег Ковалев

Выбросить и выволочь
В грязи весеннего двора
Память, редкостную сволочь,
До смерти пора

И не помнить ничего земного
В лодке по направлению в аид,
Забыть любимого больного,
Излишне здорового на вид.

Забыть и собственные строки,
Разучиться умению писать
Последнее нацарапав в лодке:
«Хватит меня читать».

Сохранившиеся рукописи
Вечный Стикс поглотит.
Глубокий старец в рубище
О выходке той промолчит –

Недалекое будущее.
Сейчас же память выкинуть
Всю бы, до незначительных следов.
Харона, окинутого рубищем,

Не впечатлить малостью годов.
Проемность выбитого фрейма
Решительности примет всплеск.
Жизнь – предсказуемо-банальнейшая ферма:

Автоматизм поилок, скотобоен блеск.

И вот, за гранью денности и ночества,
Лодка покинула берег.
Удивлению нет предела!
Изрядно потрепанный одиночеством
На том берегу греясь
Ковалев дожидался Олег.

07.03.2011.

Свидетельство о публикации №111030701060