Упадок и гибель Западной Римской Империи и возникновение германских королевств

Некоторые исследователи усматривали в экономической и социальной политике Тотилы революционные черты. Отмечалось, что он опирался на зависимых крестьян и колонов и осуществил в значительной мере экспроприацию крупных землевладельцев, что его действия вели к революции в сфере социальных и экономических отношений.[109] Следует иметь, однако, в виду, что Тотила не произвел таких глубоких преобразований, которые позволили бы характеризовать их как революционный переворот. Источники не дают оснований говорить о всеобщем освобождении рабов Тотилой. Очевидно, что в готские войска вступали беглые рабы.[110] Рабы продолжали обрабатывать имения и италийцев, и готов.[111] Широкие слои италийского населения, особенно городского, во время войны поддерживали византийцев. Плебс в Риме добровольно вступал в войска Велизария.[112] Можно согласиться с мнением З. В. Удальцовой, что Тотила не стремился к полному уничтожению римского крупного землевладения и не помышлял о ликвидации институтов рабства и колоната.[113] Вместе с тем объективное значение социальных и экономических мероприятий готского короля было велико: они представляли собой решительный удар по сохранившемуся в Италии рабовладельческому укладу хозяйства. Это оказалось возможным вследствие изменения [189] всей исторической обстановки и самого характера Остготского королевства по сравнению со временем правления Теодериха и его ближайших преемников. Во время войны с Византией временный союз римской и готской знати, установленный при Теодерихе, пришел к концу. Готская королевская власть стала опираться в значительной степени на рядовых готов. В таких условиях были предприняты относительно радикальные экономические и социальные мероприятия Тотилы. В общем же в остготский период в Италии сохранялись те элементы феодальных отношений, которые возникли еще в позднеримской Италии. Разложение родовых отношений у остготов тоже создавало предпосылки для феодализации. Но рабовладельческий уклад хозяйства в VI в. в Италии оставался еще достаточно прочным, взаимодействие римских и германских элементов прогрессировало медленно, процесс феодализации не получил значительного развития. Внутренние противоречия Остготского королевства, выражавшиеся в антагонизме между производительными классами общества и крупными землевладельцами, с одной стороны, и в противоречии между римскими магнатами и готской знатью, а также социальным слоем рядовых готов, с другой, обусловили (наряду с некоторыми другими факторами) неспособность этого варварского королевства противостоять византийской агрессии. [190]

Глава 11. Возникновение Лангобардского королевства в Паннонии

По данным древнейших источников, повествующих о лангобардах, и в соответствии с данными археологических раскопок, лангобарды расселились по обеим берегам нижней Эльбы уже в последние десятилетия I в. до н.э.[1] Эта область и была, по-видимому, их родиной, ибо, хотя нарративные источники раннего средневековья сообщают, что родиной лангобардов была Скандинавия, археологический материал это не подтверждает. Самые ранние упоминания о лангобардах мы встречаем у Страбона, Веллея Патеркула, Тацита и Птолемея.[2] Древнейшие, известные в настоящее время, поселения лангобардов находились на левом берегу Эльбы. Там сохранилось и название племени лангобардов в существующем со времени Каролингов Барденгау (Bardungawi) и в названии местности Бардовик (Bardowick). Поселения лангобардов граничили на северо-западе с хавками, а на западе с ангривариями. Территория лангобардов отделялась от хавков и ангривариев широкой полосой пустынной лесной местности. Предполагается, что в первые годы нашей эры в связи с походом римлян под командованием Тиберия, на время подчинившего хавков и лангобардов с левого берега Эльбы, часть лангобардов была переселена на территорию вправо от Нижней Эльбы: «Сломлена была сила лангобардов, племени, чья дикость превышает даже обычную дикость германцев».[3] Военную мощь лангобардов отмечал позже и Тацит: «Лангобардов красит их незначительное число. Окруженные многочисленными и могущественными народами, они ищут спасения не в подчинении, а в мужественной борьбе и смелой предприимчивости».[4] Это суждение подтверждается археологическим материалом. В нижнеэльбских некрополях I—II вв., которые считают лангобардскими, найдены захоронения с большим количеством оружия (мечи с одним и двумя лезвиями, копья, щиты с железной сердцевиной и наконечники стрел, последние, впрочем, в I—II вв. встречались еще редко).[5]

Легенда гласит, что вначале лангобарды назывались «виннилиами» (вероятно, «воинами»); но эта легенда содержится в источниках, лишь начиная с VII в. Те писатели, которые раньше [191] всего упоминают об этом племени, называют их лангобардами. Указывается также, что у них с древнейших времен большое значение имел культ Вотана.