Упадок и гибель Западной Римской Империи и возникновение германских королевств

Поскольку, однако, рабы, владевшие на правах пекулия земельным участком, эти квази-колоны, в хозяйственном отношении ничем не отличались от настоящих колонов, а рабы, получившие в пекулий маленькую мастерскую в городе или сельской местности, едва ли отличались от юридически свободных, но зависимых ремесленников, то императорское законодательство поздней античности сталкивалось в теоретико-правовом аспекте с большими трудностями, когда приходилось проводить строгое юридическое различие между обеими этими категориями.[15] Хотя колоны поздней античности являются в известной мере провозвестниками новых социальных отношений, которые ведут от приходящего в упадок рабовладельческого общества к феодальному, многочисленные юридические источники периода домината и ранней Византии свидетельствуют о том, насколько этот институт связан со старым гибнущим обществом. Колонат попал в сферу воздействия отмирающего рабовладения. Наиболее распространенный низший слой колонов (adscripticii и originarii) не имел ни собственной земли, ни сельскохозяйственных орудий, ни каких-либо прав собственности.[16] Их владения отождествлялись с пекулием рабов.[17] Очень [11] часто приговоры по делам колонов и рабов были одинаково суровыми. Колоны считались servi terrae — рабами, посаженными на землю.[18] Закон императора Аркадия «почти» приравнивает колонов рабам их господина.[19] К VI в. социальное сближение рабов и колонов достигло такой степени, что юристы с большим трудом проводили различие между ними: «В чем же различие между рабами и занесенными в налоговый реестр колонами, если те и другие находятся во власти своего господина, который может освободить раба с его пекулием и отпустить колона с его земельным участком из своих владений?».[20] Закон Валентиниана III также отрицает право coloni originarii на личную свободу. Колоны подчинялись власти pater familias. На рабов, как и на колонов, не распространялось право церковного убежища. Колонов и рабов объединяло общее отношение подданства — conditio subdita.[21] Колоны, так же как рабы, были частью proprietas господина.[22] Как пекулий рассматривались и res propria и facilitates колонов, их личное имущество.[23]

О тяжелом положении колонов идет речь и в нарративных источниках, например у Сальвиана из Массилии в Галлии и у Иоанна Златоуста на Востоке. На языке латинских юристов слово «faex» (отребье, подонки) определяло как беднейших свободных, так и рабов.[24]

Уже с эпохи реформ Диоклетиана колоны были прикреплены к земле, хотя это явление не было единообразным и одновременным для всей Империи. В 332 г. Константин I предписал, чтобы тот, кто принял беглого колона, вернул его прежнему владельцу и сверх того возместил не выплаченную за этот период подать; колона, подозреваемого в намерении бежать, следовало заковать в кандалы, подобно рабу.[25] Колонам запрещалось добровольно поступать на военную службу, так как тем самым они изменяли свой социальный статус.[26]

В период поздней античности рабство все более теряло свое хозяйственное значение, хотя полностью оно не исчезло ни в сельских местностях, ни в городах. Согласно христианским источникам этого времени, отпуск на волю рабов, предварительно обученных какому-либо ремеслу, способному обеспечить их существование, считался особенно богоугодным делом, хотя это и не было призывом к общему освобождению рабов.[27] Рабы по-прежнему встречаются в знатных и богатых домах. Рабы выполняют черную работу, числом рабов хвастаются, ибо в этом — признак богатства. И в сельских местностях колонат не полностью вытеснил рабство; данные нарративных источников свидетельствуют об уменьшении роли рабства, в сельском хозяйстве, но не об его исчезновении.[28] Положение рабов при доминате по сравнению с их участью в период Римской республики несколько улучшилось благодаря сближению с колонатом. Поскольку приток рабов был уже не столь обильным, как раньше, а потребность в рабах уменьшалась медленно, цены на рабов в Поздней империи поднялись. Труд специально обученных рабов на виноградниках, на оливковых [12] плантациях или в мастерских (если им был обещан соответственный пекулий) мог оказаться более производительным, чем труд колонов, у которых было менее развито разделение труда.

В земельных владениях крупной провинциальной аристократии рабы еще были неотъемлемой принадлежностью повседневного быта. В мировоззрении и мироощущении некоторых гордых своим происхождением представителей знатных домов времена вообще не изменились. Рабы и клиенты составляли их свиту, когда они куда-либо отправлялись. Рабы были воспитателями их детей. В рабство иногда обращались и пленные варвары, хотя обычно их испомещали на землю в качестве зависимых крестьян. Римская аристократия и теперь, как прежде, считала презренным не только тяжелый физический труд ремесленников, но и сельскохозяйственную деятельность крестьян.[29]