Упадок и разрушение

Произношение у меня, конечно, хромает, да и откуда ему взяться? Во Франции я не бывал, война не в счет. Короче, если теперь я по-французски начинаю, доктор морщится, будто ему мозоль отдавили. Так что, прежде чем рот открыть, я должен дважды подумать, чтобы, не дай бог, ничего не ляпнуть по-французски или не сморозить какой-нибудь глупости. Начинаю что-то лепетать, голос дрожит, язык заплетается, а доктор опять давай свои гримасы строить. Дорогие мои, неделю эту я как в аду прожил. Комплекс неполноценности заработал. Динги он тоже совсем затуркал. Она и рта открыть не смеет. Насчет туалетов Флосси он постоянно прохаживается, только бедняжке невдомек, что он над ней издевается. С ума от него сойду и каникул не дождусь.

- Ты уж потерпи недельку, - сказал Поль. Но это было единственное утешение, что пришло ему на ум.

Следующим утром на молитве Граймс протянул Полю письмо.

- Ирония судьбы, - только и смог он сказать. Поль открыл конверт и прочитал:

"Джон Клаттербак и сыновья,

Пивовары и виноторговцы

Дорогой Граймс!

Недавно, на спортивном празднике, вы спрашивали насчет работы по нашей части. Не знаю, шутили вы тогда или нет, но буквально на днях у нас открылась вакансия, и она, мне кажется, могла бы вас устроить. Я с радостью предлагаю ее человеку, который был всегда так добр к нашему Перси. У нас существует штат инспекторов, они посещают отели и рестораны, пробуют наше пиво и следят за тем, чтобы его не разбавляли и ничего в него не подмешивали. Наш младший инспектор - мы с ним учились в Кембридже -заболел белой горячкой и работать не сможет. Жалованье - двести фунтов в год плюс автомобиль и командировочные. Ну как, устраивает? Если да, то дайте мне знать в самое ближайшее время.

Искренне ваш

Сэм Клаттербак".

- Ты только полюбуйся, - сказал Граймс. - Такое место и само плывет в руки. Приди письмо дней на десять раньше, моя судьба сложилась бы совсем иначе.

- Ты что, хочешь отказаться? Почему?

- Слишком поздно, старина. Слишком поздно. Какие это печальные слова!

На перемене Граймс снова подошел к Полю.

- Знаешь что, приму-ка я предложение Сэма Клаттербака, а Фейганов пошлю подальше. - Граймс так и сиял. - И слова не скажу. Уеду по-тихому и все. А они пусть живут как знают. Плевать я на них хотел.

Правильно, - отозвался Поль. - Соглашайся обязательно. Это лучшее, что ты можешь сделать.

Сегодня же и смоюсь, - заверил его Граймс.

Через час, после уроков, они столкнулись опять.

- Письмо не дает покоя, проклятое, - сказал Граймс. - Теперь мне все ясно. Это розыгрыш.

- Чепуха, - сказал Поль. - Никакой это не розыгрыш. Сегодня же отправляйся к Клаттербакам.

- Нет, нет, они дурака валяют. Перси небось рассказал им, что я женился, вот они и решили подшутить. Все это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. С какой стати им предлагать такую расчудесную работу мне, да и бывает ли такая работа?

- Граймс, милый, я абсолютно уверен в искренности предложения. Ты ничего не потеряешь, если съездишь к Клаттербакам.

- Слишком поздно, старина, слишком поздно. К тому же в жизни такого не бывает. - И Граймс исчез за обитой сукном дверью.

На следующий день на Лланабу обрушилось новое несчастье. В замок явились двое в ботинках на грубой подошве, в толстых драповых пальто, в котелках и с ордером на арест Филбрика. Его бросились искать, но не нашли: выяснилось, что он уехал утренним поездом в Холихед. Мальчики обступили сыщиков, однако почтительное любопытство вскоре сменилось разочарованием. Ничего таинственного и загадочного в этих двух субъектах не было - они неловко толкались в вестибюле, мяли в руках шляпы, угощались виски и величали Диану "барышней".

- Гоняемся за ним, гоняемся, а все без толку, - сказал один, - верно я говорю, Билл?

- Почти полгода... Надо же, опять удрал. Начальство уже ворчать начинает - на одни разъезды сколько денег ухлопали.

- А что, дело очень серьезное? - полюбопытствовал мистер Прендергаст. К этому времени вся школа собралась в вестибюле. - Неужели он кого-нибудь застрелил?

- Да нет, пока, слава богу, без крови обходилось. Вообще-то, нам ведено помалкивать, но раз вы все его знаете, так я вот что скажу: он все равно сухим из воды выйдет. Добьется, чтоб его невменяемым признали. Психом то есть.

- Что же он натворил?

- Самовольное присвоение званий и титулов, сэр. Важной персоной притворяется. За ним уже пять случаев числится. Все больше по отелям работает. Приезжает, пускает всем пыль в глаза, мол, денег у него видимо-невидимо, живет словно лорд, выписывает кучу чеков, а потом ищи ветра в поле. Называет себя сэром Соломоном Филбриком. Но самое смешное в том, что, похоже, он сам верит собственным басням. Я с такими типами уже сталкивался. В Сомерсете, например, жил один - воображал себя епископом Батским и Веллским, все детей крестил, редкой был набожности человек!

- Как бы там ни было, - сказала Динги, - он уехал и жалованья не получил.

- Я всегда говорил, что в нем есть что-то подозрительное, - сказал мистер Прендергаст.

- Счастливчик! - сказал уныло Граймс.