Упавшая с небес, или Жить страстями приятно

Это последнее, что мне довелось услышать за шумом мотора отъезжающей машины. Попутка скрылась, а я все стояла и стояла, глядя машине вслед.

Глава 8

Вытерев потное лицо платком, я достала листок, прочитала адрес.

– Вот видишь, доченька, наконец-то у тебя появился папка. Листок может потеряться, поэтому нам нужно заучить папкин адрес. Он сказал, что обязательно выживет. Ведь у него теперь есть ты. Да и я тоже. «Город Москва, улица Академика Скрябина…»

Я вернулась назад, отыскала свою лопату и вдруг почувствовала, как сильно потянуло низ живота.

– Динуля, ты это брось. Сейчас не время, дорогая. Ты должна еще немного посидеть в мамином животике. Ты успокойся и запоминай вместе со мной: «Город Москва, улица Академика Скрябина». Господи, и до чего же хороший этот академик. Признаться честно, я совсем не знаю, кто такой Скрябин, но ты ведь даже не представляешь, как сильно я его люблю. В честь него названа целая улица. А на этой улице живет наш папка. Понимаешь, папка!

Нести лопату у меня не было сил, я потащила ее волоком. Судьба оказалась милостивой, я без особого труда нашла ель, рядом с которой определялся свежий дерн.

Я никогда не копала. Заболел не только живот, заболело сердце. Не выпуская лопаты из рук, я сделала вид, что совершенно не чувствую боли, и, сдерживая рыдания, разрывающие грудь, заговорила:

– Улица Академика Скрябина… Ну папка, ну забрался. Плохую улицу не стали бы называть в честь академика. Наверно, она очень хорошая, широкая, зеленая, красивая. Да и название запоминается легко. Мы когда с тобой в Москву приедем, обязательно узнаем, кто же такой этот академик, что он за человек. Вот сейчас выкопаем деньги и раз навсегда забудем про нищету. Мы к своему папке приедем не с пустыми руками на все готовое, а с капиталом, так сказать. Хотя он же твой папка, а папка должен принять нас любыми. Ему совсем не важно – с деньгами мы или нет. Ему важно, чтобы мы были рядом. Это надо же такое придумать, мы себе нашли папку не где-нибудь, а в Америке, под мостом.

У меня кружилась голова, во рту страшно пересохло, но я продолжала копать. Видимо, моя дочурка устала ничуть не меньше, она не переставала на меня злиться, постоянно пиная в живот.

– Динуля, ну прекрати. Сейчас помрем вместе, и все тут. Думаешь, мне легко? Ни черта мне не легко. Мне еще тяжелее, чем тебе. Ведь ты же просто лежишь, а я делаю физическую работу.

Не успела я договорить, как мне в глаза ударил яркий луч фонарика. Я вскрикнула и зажмурилась. Передо мной стоял Лев и пускал прямо в лицо кольца табачного дыма.

– Ой, что ты тут делаешь?! – воскликнула я дрожащим от страха голосом.

– Наблюдаю за тем, как ты изображаешь из себя землекопа, – усмехнулся Лев. – Давай, давай, продолжай. У тебя хорошо получается. Никогда не видел, чтобы беременная баба так лихо орудовала лопатой.

– Да нет, я уже устала, – пробормотала я. – И живот болит.

– Живот, говоришь, болит… А что копаем-то?

– Да так просто.

– Просто?

– В последний месяц беременности нужно давать небольшую физическую нагрузку своему организму. Вот я и решила немного размяться. Думала, возьму лопату и немного покопаю. Я раньше ходила на гимнастику для беременных, а теперь все позабыла. Все упражнения из головы вылетели.

– Так это ты, значит, вместо гимнастики…

– Угу… Вместо гимнастики, – подтвердила я.

– А почему ночью?

– У меня бессонница. Ночью удобнее. Никто не видит. Ты же сам сказал, что соседям на глаза показываться нельзя, а то в полицию заявят. Я же здесь нелегально, вот и соблюдаю конспирацию.

– А ты, оказывается, послушная. Молодец.

Прикрыв лицо от яркого луча света, я жалобно попросила:

– Убери фонарик. Ты мне в глаза светишь.

– А я как раз хочу твои глаза разглядеть.

– А что их разглядывать! Глаза как глаза.

– Уж больно они у тебя наглые.

– Левушка, да что ты такое говоришь! Они не наглые. Они несчастные.

Лев выключил фонарь и прислонился к дереву.

– Ну давай, копай, очень хочется посмотреть, что же ты там выкопаешь.

– А почему я там должна что-то выкапывать? Я больше копать не хочу, я устала.

Лев достал пистолет и направил его на меня.

– Левушка, что это? – растерянно спросила я.

– Пистолет.

– Вижу, что не автомат.

– Так зачем же спрашиваешь?

– Зачем ты его достал? Ты хоть понимаешь, что направил его на беременную женщину?! Мне нельзя нервничать.

– А ты умеешь нервничать?

– Конечно, умею. Разве ты не видишь!

– Надо же, а мне показалось, что у тебя нервы крепче, чем у здорового мужика.

– В том-то и дело, что тебе показалось. Я всего-навсего беременная женщина.

Я шагнула в его сторону, но он перевел на меня пистолет и произнес ледяным тоном:

– Я не шучу, грохну сейчас, как куропатку, и дело с концом. Еще шаг, и выстрелю тебе прямо в пузо.

Я тяжело перевела дыхание.

– Лев, кончай меня пугать, мне и так плохо.

– Не кончай, а заканчивай. Кончают знаешь когда?

– Знаю. Я сейчас точно рожу.

– Я твою байку уже слышал. Ты это не мне, а гинекологу втирай. Я на провокации больше не поддамся.

– Это не провокации. Мне и в самом деле паршиво.

– По тебе не скажешь.