Упавшая с небес, или Жить страстями приятно

– А как богат обычный новый русский?

– Скоро узнаешь!

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появились двое: перепуганная пьяная баба Глаша и встревоженный Сережа.

– Вы что?

– Ничего! – крикнула я, счастливо глядя на бабу Глашу. – Баба Глаша, если ты поклянешься, что не будешь гнать свою самогонку и оставишь наследственный аппарат здесь, то мы возьмем тебя к с собой.

Сашка посмотрел на Серегу:

– Слушай, ты пойдешь ко мне на работу, как раньше? По той же схеме, только денег будешь получать в три раза больше?

Баба Глаша с Сережей переглянулись и удивленно пожали плечами.

Глава 28

Прошло четыре месяца.

Мы живем в роскошном доме за городом и ведем довольно уединенный образ жизни. Баба Глаша находится с нами и, по-моему, очень довольна. В те минуты, когда она начинает хандрить и вспоминать свой самогонный бизнес, я сажаю ее в свой джип и везу в нашу любимую коммуналку на улицу Академика Скрябина и наблюдаю за тем, с каким энтузиазмом она гонит самогонку, гордо объясняя мне секреты производства. Что поделаешь, это уже не лечится.

Пока баба Глаша получает кайф от своего любимого занятия, я брожу по комнате и вспоминаю, как в первый раз мы тут увиделись с Сашкой.

Звонит мобильный. Я достаю его из сумочки из крокодиловой кожи и слышу голос родного и любимого человека. Сашка сидит в своем офисе на Тверской, пьет кофе с Серегой и говорит, что не может дождаться, когда вернется домой, потому что очень по мне скучает.

Я рассказываю ему с каким восторгом баба Глаша гонит самогонку и как у нее это здорово получается. Сашка громко смеется, и я на расстоянии чувствую его прерывистое дыхание. Такое горячее, такое обжигающее…

Сунув мобильник в сумочку, я возвращаюсь на кухню и говорю бабе Глаше, чтобы она закруглялась. Хорошего, мол, понемножку. Баба Глаша вздыхает, прячет свой аппарат и в который раз упрекает меня, что я не рожаю ей внуков. Пока она отдыхает от бизнеса, она могла бы их нянчить. Тогда я отворачиваюсь к окну, закрываю глаза и вспоминаю свою маленькую доченьку, тихо напевая себе под нос:

Дремлет папа на диване,
Дремлет мама у окна,
Дремлют наволочки в ванне,
Дина тоже спать должна.

Почувствовав, что к горлу подкатывают рыдания, я замолкаю и пою свою песенку молча.

Один раз баба Глаша сильно простыла и слегла на целую неделю. Я поехала на улицу Академика Скрябина одна. Я часто сюда приезжала. Думала, ходила по комнатам, вспоминала Штаты, пела колыбельную – давала волю своим чувствам. В один из таких приездов раздался звонок в дверь. Я бросилась к двери. На пороге стояла… Галина, только выглядела она уже совсем по-другому. Выступающий подбородок, мужская щетина и… мужская одежда.

– Галя… – прошептала я, сползая по стене на пол.

– Ольга… Ольга… Если бы ты только знала, сколько времени я тебя ищу!

Галина села рядом и обняла меня за плечи.

– Убери руки! Сука ты драная! Какая же ты все-таки сука!

– Ольга, у подъезда твоя машина?

– Моя.

– Ты должна съездить со мной в одно место.

– Зачем?

– Не спрашивай.

Мы сели в джип, я завела мотор и выключила мобильник.

– Ты выглядишь просто отвратительно, – зло усмехнулась я. – Теперь хрен кто догадается, какого ты рода.

– Я уже четыре месяца употребляю мужские гормоны.

– Тебе все неймется!

– Готовлюсь к операции.

– Опять собралась менять пол?

– Собралась. Я буду настоящим мужчиной. Я же тебе обещала.

– Да по мне ты хоть собакой будь. Можешь себе хвост пришить, какая мне разница! – говорила я, а по щекам непроизвольно текли слезы, и я ничего не могла с этим поделать.

Мне вспоминались Штаты, мокрая после дождя Галина, мебельный магазин, корзинка в ее руках…

– Ты меня предала, – язвительно сказала я и отвесила Галине пощечину.

От перстня с крупным бриллиантом на щеке остался след – большая кровавая царапина. Галина не издала ни звука, даже не подняла глаза.

– Бреешься, что ли? – брезгливо спросила я, рассматривая свою руку.

– Бреюсь.

Подъехав к небольшому сталинскому дому на Автозаводской, мы вышли из машины и направились к подъезду.

– Какого черта ты меня сюда привезла?

Галина молча сунула ключ в замочную скважину и распахнула дверь. Из дальней комнаты слышалось ласковое воркование. У меня всё поплыло перед глазами.

– Кто там? – одними губами спросила я.

– Динка.

– Что?..

– Я же говорю – Динка. Сними свою норку, а то сейчас инфекция ходит. И руки вымой. Заходи осторожно, она же не знает тебя.

Скинув шубу и туфли на шпильках, я, словно пьяная, зашла в ванную и сунула руки под горячую воду. Руки покраснели, от воды шел пар, я ничего не чувствовала.

– Ты что, дура! Ты же руки обваришь! – закричала появившаяся Галина и сунула мои руки под струю холодной воды.

– Да бог с моими руками…