Упавшая

Она бы ответила, если бы рот не был занят. Медленно, губы её двигались вниз, вверх. Большим и указательным она сделала кольцо и сдавила основание члена. Рот её плавно двигался, чуть засасывая, словно пылесосом член Шурика. От чего он приподнял руки, как будто дирижирует, и то откидывался, глядя в потолок, то смотрел на рот и лицо девушки. Он даже двигал бёдрами, в такт её движений.

– А-а-а.

Он старался не дотрагиваться, потому что она ругала, когда он пытался надавить её голову на свой член. Но и в этот раз не удержался, положил руку и легонько придавил. Она сосала всё быстрее, и быстрее. Иногда проводила языком по члену вниз-вверх. Обхватывала головку губами и елозила по ней, а потом снова начинала быстро сосать.

Эта сладостная пытка казалось ему бесконечной, но длилась обычно не больше трёх минут. Шурик кончал, корчась и пытаясь ухватиться за подголовник. Выставлял вперёд бёдра и Ирма сосала всё сильнее и сильнее, обхватывала его член пока он снова не превращался в болтающуюся кожицу.

Аккуратно Ирма сняла презерватив, вытерла всё салфеткой и Шурик, будто ребёнок, счастливый и измождённый смотрел на неё своими голубыми, как небо, глазами и улыбался.

В этот час, что проводил с ней, он получал столько удовольствия сколько не получал от секса с женой. Он всегда заказывал только минет, потому что, так хотелось, чтобы кто-то сосал его член, вот так, как это делает Ирма. Жена отказывалась делать минет, а бросить из-за этого жену он не может, потому что любит её со школы. Вот и приходится справляться любыми средствами.

– Шурик, может ты хочешь потрахаться? – спросила Ирма.

– Да нет спасибо. Денег на это нет. Скажи мне, зачем ты этим занимаешься?

– Не знаю, просто это всё что я умею, – улыбаясь отвечала она.

Потом они разговаривали, о жизни, о семье Шурика, да и так, о разном. А через час Ирма сказала:

– Извини Шурик, время вышло.

А он отвечал, как всегда:

– Спасибо Ирма, ты самая лучшая.

Глава 4

В кабинете с панорамными окнами, от пола до потолка, Коростылёв сидел и смотрел куда-то вдаль, не различая ничего. Ни облаков, что спустились над городом, прикрывая его от палящих лучей, ни самого города, что раскинулся, как на ладони, с лабиринтами улиц и разноцветными крышами домов.

Коростылёв в своих мыслях, в самой их глубине.

Транспортная компания, которой он управлял, одна из самых крупных в области. Десять лет создавал всё с нуля, и теперь каждый день компания приносила ему несколько миллионов дохода.

Один из самых богатых людей в области, он имел все, что желает иметь человек и даже больше, но больше ему не хотелось. Сам он уже понял, что деньги не главное, и они давно не приносят ему удовольствие. В начале своей карьеры он радовался каждому рублю, каждой новой вещи, которую покупал.

Ещё тогда, когда жили они с Ольгой на две зарплаты, он вспоминал те дни как лучшие дни в своей жизни. Потом, когда, как в песне сказано, перешла дорогу, красивая и смелая Нина, а отец её, тут же предложил стать партнёром в его небольшой тогда, но перспективной фирме, Алексей Коростылёв не задумываясь бросил Ольгу.

Теперь, он был равнодушен к деньгам. Охладел к ним, когда понял, их наличие не может повлиять на простую человеческую безалаберность. Ведь когда они праздновали день рождения свекрови, их пятилетний сын упал в бассейн и утонул. И никто не помог ему. И не помогли все деньги, которые у них были. Ничего не помогло.

И когда болезнь стала разъедать тело Нины. А все самые лучшие доктора, только разводили руками и говорили, о смирении и ожидании. Ничего не помогло.

Поэтому теперь он просто жил, не замечая своих возможностей, не принимая их во внимание, и понимая, что в любой момент может что-то случиться и жизнь прекратится.

И ничто не поможет.

На двадцать пятом этаже бизнес-центра, офис компании Коростылёва занимал пол этажа. Остальную половину занимала редакция какого-то журнала. Алексей, не сильно вникал какого именно, потому что устал запоминать названия, так часто оно менялось.

В просторном кабинете почти пусто. Если не считать кольца для баскетбола у дальней стены, то почти ничего нельзя было сказать о хозяине кабинета, кроме того лишь, что он не слишком прихотлив в желаниях. Но сделавшие такой скорый вывод могли сразу и разочароваться, и понять что поспешили, когда видели самого хозяина кабинета.

Крепкое телосложение выдавало спортсмена, седые волосы и сетки морщин, говорили о возрасте чуть за пятьдесят, а джинсы, кожаная косуха и казаки из крокодиловой кожи выдавали, любителя риска, скорости и женщин.

Сейчас он думал. Старое, затёртое до блеска кожаное кресло, знало все положения его тела и всегда подстраивалось под него. Уже пару часов Коростылёв почти лежал в кресле, широко раскинув ноги, и смотрел вдаль, на город, или куда-то дальше.

Он думал о том, что сказала Нина.

Почему так случилось, что за всё это время, он ни разу не поинтересовался, что стало с Ольгой. Как она? Он был так влюблен в Нину, что напрочь забыл о той, которая делила с ним крохи и была этим счастлива.