Упавшие стрелы

Брызги крови, красной росой окропили потрескавшееся зеркало, в котором образовалась черное, дымящееся отверстие и превратив зеркало в замысловатую паутину. Минуту назад еще молодое и живое тело теперь бездыханным пластом рухнуло на мраморный пол, издав глухой звук, падающего предмета. В затылке девушки зияла огромная, черная дыра, лицо отсутствовало, на его место было безобразное месиво из фрагментов костей, мышц лица и кожи. Кровь, пульсируя, вытекала из смертельной раны и медленно растекалась липкой, алой лужей вокруг тела на белоснежном мраморе. Прозвучал еще один выстрел, «Desert Eagle», с охотой, подчиняясь приказам своего господина, выплюнул еще одну порцию свинца в уже мертвое тело. Тело Алексы в последний раз дернулось, но уже скорее не от боли, и не от смерти, которую нес в себе этот горячий кусок свинца – она почти сразу умерла, когда первая пуля разорвала ей затылок и, насквозь пройдя через всю толщу серого вещества головного мозга, вылетела в зеркало.

Киллер еще раз лениво, пренебрежительно и почти зевая, посмотрел на бездыханное и обезображенное несущей смерть пороховой энергией тело. Он скучал, его лицо не выражало абсолютно ничего в этот момент, он не испытывал ни угрызения совести, ни жалости, он просто делал свою работу, то, что умел лучше всего – убивать! Этому человеку было абсолютно все равно, кого убивать, лишь бы за это платили. А если это были люди, имеющие определенно высший социальный статус, так называемые «Lux или VIP класс», у которых были дорогие квартиры, особняки, яхты, машины, счета в элитных банках Европы, то тогда он делал это с особым чувством удовлетворения, морально жалкого существа с детскими психологическими травмами и неврозами.

Киллер смачно, с отвращением сплюнул на труп и резко развернулся, и было собирался выходить из ванной комнаты, как прямо в лоб ему уперся хищный ствол «Береты А-92» с глушителем. Он подавился слюной и чуть не задохнулся, поперхнувшись от такого «сюрприза», анальный сфинктер его сжался, не давая газам выйти наружу. На самом деле этот киллер был еще и конченым трусом. Прозвучал тихий треск, пуля, выпущенная с такого близкого расстояния, врезалась аккуратно между глаз, словно в масло, без особой нагрузки и сопротивления. На лбу образовалась аккуратная черная дырочка, обрамленная кровью и копотью, продукты горения пороха. Затылка практически не было, маленькая пуля 9-миллиметрового размера вынесла, увлекая за своим уже бессмысленным полетом, сегмент затылочной кости. Тело не слушалось, он выпучил удивленные глаза, падая, и издал громкий, протяжный звук выпушенного метана из своих штанов. В последние секунды жизни киллер не мог понять, как это могло произойти?! Он рухнул рядом с окровавленным, уже остывающим трупом девушки, в его остекленевшие глаза смотрела та, которую он сам убил десять минут назад из собственного пистолета, произведя два точных выстрела!

Мысли летели в голове Алексы со скоростью света, терзали и без того израненную душу, она находилась в смятении – «Они меня не оставят в покое, пока я жива! И не надо тешить себя хрупкими, тающими на глазах, надеждами. А так хочется верить, что все еще может измениться!.. Все хватит! Я больше не могу терзать себя!.. Я не могу и не имею права рисковать жизнью Рона! Сегодня они не смогли отличить клона от меня, а завтра…»– слова путались в голове, к горлу подступил ком, глаза наполнились слезами – «А что завтра?! Я не знаю, но есть сегодня! И сегодня я в последний раз увижу Рона!». Потом темнота и провал в памяти. Когда она очнулась в своей кровати, рядом лежала записка: «Алекса, я не люблю тебя! Прости! Рон.». В душу закрался страх, по спине пробежал холодок, а сердце запнулось. Она не могла ничего понять, ее левая рука в области локтевого сустава была залеплена повязкой…