Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени

Окружающая обстановка не радовала. Похоже я попал на криминальную сходку.

– А вот теперь мы узнаем, что ты за дятел такой – лысый указал пальцем на столик у стены, и эти двое потащили меня туда.

Судя по тому, как он быстро обнаружил то, что я за ними тихонько наблюдаю, это был профессионал своего дела. Такому палец в рот не клади… Такие, как он, за десять секунд вычисляют переодетого сотрудника милиции всего лишь по тому факту, что его левый локоть оттопыривается в сторону чуть-чуть больше, чем правый.

Меня усадили за стол, я поднял глаза и увидел, что напротив меня сидит Серега Штык.

Да-да, тот самый, которого я встретил буквально вчера.

– Кого мы видим! – Серега встал со стула, раскрывая объятия.

После ритуала приветствия с хватанием меня за шею, и припаданием макушкой к моей небритой щеке, Серега повернулся к лысому.

– И кого ты нам, Лысый, привел?! – спросил он.

Лысый потупился.

– Ты же говорил, там мент не ниже майора! – продолжал Штык.

– Виноват… Мне показалось, в натуре, мент – начал оправдываться Лысый.

– Ты случайно не мент, Санек? Лысый, знаешь ли, редко ошибается, – теперь Серега обратился ко мне.

– Ну какой из меня мент… Ты, кстати, сам меня звал – вспомнил я.

– А, это да… Звал, это точно… Ну что ж, давай тогда за встречу – и он разлил по рюмкам из бутылки с красивой иностранной этикеткой что-то, напоминающее коньяк.

Я понюхал содержимое рюмки и залпом опрокинул его внутрь себя, Серега протянул мне тарелку с бутербродами:

– Да ты закусывай… Не стесняйся.

– Рассказывай, как живешь – продолжил он после непродолжительной паузы, когда я прожевал бутерброд – Хотя можешь не рассказывать. Я и так все вижу. Хреново ты живешь. Шатаешься неизвестно где, одет непонятно как, и жрешь всякую гадость.

Он брезгливо посмотрел на мою разбитую бровь и налил еще по одной. Осушив до дна свою рюмку, он продолжил:

– Скажу тебе по секрету: дальше будет хуже. Не будет так, как раньше. И долго еще не будет. А может, вообще, никогда… Это я от серьезных людей слышал. От тех, которые знают… А я… – он повернулся и стал рыться в кармане висящей на спинке его стула куртки.

– Я хочу тебе предложить вариант получше. То, чего ты достоин. Я тебя знаю, знаю, кто ты есть, и знаю, что ты человек, который мне нужен. – он наконец достал из кармана куртки пачку сигарет, закурил и продолжил – В-общем, слушай…

И я начал слушать. О том, что времена меняются. О том, что везде бардак. Бардак в том числе и в милиции, и она со своими обязанностями не справляется. О том, что ходят они в штопаных штанах с оружием, из которого застрелиться – и то с первого раза не получится. О том, что все разворовали. О том, что каждый выживает, как может, и если этого пока не видно, то это только вопрос времени. И наконец, о том, что скоро начнется полнейший амбец.

Так и сказал:

– Полнейший амбец…

Потом он налил еще по одной, и мы снова выпили.

– Но, сейчас, опять же, все меняется. Есть серьезные люди. И они работают. Хорошо работают. Но… Но! – повторил он, подняв вверх указательный палец – Им нужны серьезные гарантии. Того, что их никто не кокнет, не грохнет и не поимеет. Вот это я им и предлагаю…

– То есть, ты хочешь позвать меня в свою банду? – я уже понял, к чему он клонит, и решил называть вещи своими именами.

– Банду?! Ну почему же сразу – банду? – слегка оскорбился он – У нас, между прочем, не банда, у нас частное охранное агентство… Кооператив… Неофициальный… Пока…

– Вот все вы говорите: банду, банду… – продолжал он. – А ты знаешь, чего мне все это стоило! Да меня в этом году три раза чуть не завалили. Если б не Лысый… – он налил себе рюмку и залпом ее опрокинул.

Дальше Серегу уже понесло, и я достаточно долго слушал о том, как он ко всему этому шел. Как тщательно подбирал людей: спортсменов – боксеров, футболистов, штангистов, оставшихся без призовых и пайка, воинов-интернационалистов, оставшихся один на один со своими контузиями и «афганским» синдромом, разных уголовников, известных ему по старым связям. С каждым он лично беседовал, каждого лично проверял в деле… Он, как муравей, таскал отовсюду оружие и прочий необходимый реквизит, давая взятки за списанные, отстрелянные, вещдоковские пистолеты, автоматы, покупал на черном рынке ножи, дубинки, кастеты, газовые баллончики. Все это стоило ему больших затрат сил и времени.

– Так что, если желаешь, добро пожаловать в наш небольшой, можно сказать, семейный бизнес… Такой вот кооператив…

– Знаешь, Серега, – перебил я его – я не знаю. Не знаю пока вообще, как дальше жить буду. Еще не решил. Может просто возьму, да уеду…

– Хорошо, Санька, ты, главное не торопись, подумай. Вот тебе телефон, – он вырвал из лежащего на столе блокнота листок и написал на нем телефон, – если что, позвонишь. Скажешь – насчет финской сантехники. Вот тогда и поговорим. Но, ты это… Про нас пока никому. Все-таки, конспирация. Мы, знаешь, кооператив неофициальный… Пока…

И он протянул мне листок.

Глава 8. Лютый. Самый дерьмовый косяк в жизни.

Настоящий друг – это тот, к которому ты можешь ворваться в три часа ночи