Упавший поднимется сам (СИ)

-- Вы, - раздался голос Иваныча.

За столом повисла пауза, я ошарашено уставился на Иваныча.

- Вы, Батыр Иманович, запретили все проверки швейки, информация из банка направлялась только на фабрику, минуя нас. Наши сигналы о тревожной ситуации вы проигнорировали. Что нам оставалось делать?

-- Но этот отчет вы же смогли подготовить!

- Да, для этого пришлось обезоружить охрану фабрики, которая пыталась не выполнить приказ, изъять документы из бухгалтерии. Я сделал это по настоятельной просьбе как экономического, так и финансового отдела, - он выдержал паузу, - вопреки вашим указаниям.

- Не зарывайся, Иваныч, - обречённо произнес я, понимая, что он был абсолютно прав. - Отложим совещание на завтра.

Вечером, с террасы своего загородного дома, я наблюдал закат. Кровавый, угрюмый, тяжелый. В голове роились такие же мысли, одна ужаснее другой.

-- Значит, ты решил мстить, - за спиной раздался голос Гули.

-- Кто тебя пропустил? - завтра же сменю охрану.

-- Ты распорядился не впускать меня? Прячешься?

Никаких распоряжений я не давал и охрана здесь ни при чем, я опять пытался сделать виноватым кого-то другого.

-- Что тебе нужно? Зачем пришла?

- Твои люди изъяли документы на фабрике, сменили охрану. Ты пытаешься запретить видеть тебя. Что все это значит? - она была разгневана. "Праведница".

- Это значит, что управление фабрикой перешло ко мне, ты временно отстранена от должности директора, - постараюсь быть выдержанным и спокойным, очень постараюсь.

- Ах, вот как! Надеялась, ты мужчина. Не ожидала от тебя такого. Слишком мелочно.

Она по-прежнему чертовски хороша и соблазнительна. Только лицо было холодным, а улыбка растянулась в кривой оскал.

- Давай не будем обсуждать мои достоинства и недостатки. Ты читала отчет о результатах ревизии?

- Ну и что. Временные трудности, в ближайшее время мы должны выйти на рентабельность, ты же знаешь об этом.

- Нет этого времени. А платить по кредиту надо, очередной платеж послезавтра.

- Заплати деньгами холдинга, со следующего квартала кредит будет гаситься за счет доходов фабрики.

-- Нет у меня таких денег.

На ее лице явно читался испуг, она не ожидала такого ответа.

-- Как это нет денег? Что за глупости?

- За последние полгода я потерял четыре крупнейших предприятия, мои акции заложены в трех банках. Оставшиеся предприятия холдинга лихорадит из-за бесконечных проверок налоговых органов и милиции.

-- Но почему, ведь все было хорошо?

-- Тахир, он хочет меня уничтожить.

Она задумалась, скорее сделала вид, что задумалась. У женщин этот прием отрепетирован.

-- В таком случае у меня есть деловое предложение.

-- Извини, но я не нуждаюсь в твоих предложениях.

- Не язви, Батыр, то, что я сейчас скажу должно тебя заинтересовать, - она перестала быть красивой и соблазнительной. Передо мной сидела хищница, готовящаяся к прыжку. - Передай фабрику, есть люди готовые взять ее с долгами.

-- Кроме кредита туда вложены и мои личные средства.

- О личных вложениях придется забыть, в противном случае с тебя взыщут еще пять миллионов, а передав фабрику, ты сможешь спасти хотя бы эти деньги, - она была напряжена, ее длинные когти (то есть ногти) впились в поручни кресла.

-- Кто эти люди?

Она смутилась, опустила глаза, томно повела плечом, якобы смущаясь моего взгляда, случайно брошенного на грудь.

-- Ну, так кто? - повторил я.

- Инвесторы, кажется иностранные, - при этом она сосредоточено разглядывала понурые деревья за окном.

-- Пусть будут инвесторы, чьи это люди?

-- Как чьи? Западные какие-то, приходили, интересовались...

Не бывает инвесторов в обычном понимании этого слова. Любой иностранный бизнесмен, прежде чем вкладывать свои деньги, должен заручиться поддержкой кого-то из власть имущих. Чем больше масштаб инвестиций, тем круче должна быть крыша. Скажем у нефтяных корпораций поддержка наивысшая. Иначе нельзя, слишком велики риски. Кто из иностранцев этого не понял - тот уехал.

-- Если ты пришла поговорить об этом, то говори.

- Итальянцы по национальности, гражданство у них канадское, бизнес в Сингапуре, зарегистрированы на Кипре. Попробуй, разберись.

-- Кто их к тебе привел?

Она выпрямила плечи и расправила грудь.

-- Марат, - сказала, как отрезала... серпом.

Теперь наступила моя очередь терзать ручки кресла. Помогло, сдержался. Вспомнилось, как Марат отговаривал от идеи продать фабрику, а ведь были отличные покупатели, навар составил бы не меньше миллиона и еще я избавился бы от этого сомнительного кредита. Вероятно, они давно спелись, и Гуля сознательно вела дело к краху. Теперь им все достанется бесплатно.

- Значит Марат. Это не он был с тобой в ту ночь? - все-таки сорвался, стыдно.

- Нет, не он. У него, если хочешь знать, есть своя любовница, - она презрительно и почему-то брезгливо посмотрела на меня. Как будто Марат - это я.

Чуть было не спросил ее имя, пронесло. Не хватало, чтобы я опускался до бабских сплетен.

- Меня это не интересует, - изобразил безразличие, не уверен, что получилось.

-- Зато интересует его жена, и у вас это взаимно.