Упавший поднимется сам (СИ)

- Я тебя понял, Бат. Я немало встречал в жизни таких людей. Один мой сослуживец по Афгану работал в политотделе, занимался там созданием комсомольской организации. Мы его немного жалели, парень вынужден был заниматься какой-то ерундой, в то время как мы были заняты, так нам казалось тогда, настоящим мужским делом - войной. Но ему очень нравилась его работа, при том, что быть при штабе более безопасно. Он постоянно общался с местными (такая у него была работа). Но когда мы попали в окружение, он, как ты говоришь, перевоплотился, стал говорить духам, что он мусульманин и не является их врагом. Покаялся... Я не стал бы называть его трусом, он показал себя достойным мужчиной в том бою, но, как он потом объяснил, ему не хотелось расставаться с жизнью из-за сомнительных коммунистических идеалов. Нас отбили буквально через пару часов, однако я не стал его закладывать. Понимаешь, он говорил абсолютно логично и, как бы ни было это противно, мне нечего было возразить. Никто из нас не понимал до конца, за что мы там воюем. Говорят, он из Афгана уехал богатым человеком, ходили слухи, что через своих "комсомольцев" сбывал неучтенное оружие, а его там было - море. Потом его видели в Карабахе, в Чечне, а сейчас, вернувшись на Родину, этот тип на "заслуженном" отдыхе, имеет кучу наград, персональную пенсию, роскошный дом с бронзовыми львами и фонтаном... А теперь, наверняка с удовольствием, как ветеран войны, вступил бы в почетные пионеры, если бы таковые имелись.

Шеф замолк, видимо, вспоминая ту историю.

- Но покаяния, Бат, у меня не получится. Поэтому я здесь, а не там.

Попытка переубеждения не удалась, да и не надеялся я на это. Но Чернышевский, точнее его роман, не давал покоя вопросом "Что делать?" (Чернышевский или Герцен? Я стал забывать школьную программу! Времена!). Меня не устраивала перспектива превращаться в заурядного уголовника, познакомиться с зоной и другой блатной атрибутикой. Я знал, что и Шефа не приводят в восторг такие "радужные мечты". Я чувствовал, что ему еще надо договорить, и моя выдержка была вознаграждена.

- Надо брать свое и уходить, Бат. Поэтому у Сиропа наступили горячие денечки. Но тебе Бат перевоплощаться не обязательно. Ты не успел, да и не смог бы, я бы этого не допустил, выпачкаться грязью. Ты чист, Бат. Не хочу, чтобы с тобой произошло то, о чем бы мы потом жалели. Пока не поздно - уходи в легальный бизнес. Ты многому научился, и у тебя должно получиться.

И еще он добавил странную фразу:

- И запомни, если тебя спросят обо мне, то скажи, что я сдержал слово. Не переспрашивай.

А следующие слова врезались в память на всю жизнь:

-- С сегодняшнего дня ты свободный человек, Батыр.

Он впервые назвал меня по имени. По законам жанра в этом месте я должен бы всплакнуть, обнять Шефа и со счастливым видом покинуть сцену. Конечно, я ждал похожих слов и мысленно готовил себя к этому дню (вообще-то, это Рима заставила меня заново переосмыслить свою жизнь). Но у нас нет трудового законодательства, и заявлений об уходе по собственному желанию не пишут. Есть два пути: либо бежать (в этом случае ты обречен бегать до последних дней, в холодном поту просыпаться от малейшего шороха, озираться по сторонам, постоянно менять места проживания и с ужасом ждать той минуты, когда тебя найдут), либо если клетка откроется сама (как теперь получилось у меня).

Но я не испытал душевного восторга. Однажды в каком-то зоопарке провели эксперимент, открыли клетку. Волк, просидевший в ней многие годы, испугался и заскулил. Та, другая жизнь, минуту назад казавшаяся простой и понятной, вдруг напугала. Но скулить я не стал, Шеф давно от этого отучил.

Я встал, молча пожал Шефу руку, и ушел.

Рима

Патриотический жар

Начались семейные будни. Первые дни после нашего возвращения на Родину прошли в обстановке приятных хлопот, радостных встреч и долгих рассказов "Как там у них?" и "Что тут у нас было!". Родители были довольны моим внешним видом, что несколько встревожило. Их поколению пришлось в свое время многое испытать, и воспоминания о чувстве голода им уже не забыть. Видимо поэтому для них так важно, чтобы дети были сыты. Их удовлетворенность моей внешностью - сигнал: неужели я поправилась? А вот формой моего живота они оказались совершенно недовольны. В ответ на сообщение о том, что мы решили подождать с ребенком, папа проворчал:

- Какая практичная молодежь пошла, для чего тогда семью заводить?

Марат устроился на работу в очень крупный банк начальником отдела. Первое время он очень гордился этим, но постепенно его настроение стало падать.

- Меня, с моим образованием, с такими связями посадили на черновую работу! Все серьезные проекты проходят мимо.

Казалось, что Марату должна бы нравиться работа, он руководил серьезным аналитическим отделом, изучал мировые рынки нефти, металлов, экспортно-импортные возможности крупнейших предприятий страны, готовил прогнозные оценки. Руководство, как он пояснял, принимало стратегически важные решения на основе его докладов. Настоящая творческая работа, о чем еще мечтать?