Упавший поднимется сам (СИ)

Наступили черные дни. Однажды Марат вернулся только под утро. На него страшно было смотреть. Глаз неимоверно распух, костюм был безнадежно изорван. Он молча прошел в комнату, отмахнулся от спешно приготовленных примочек и попросил присесть:

- Должен тебе кое-что сказать. Кредиторы обратились к помощи бандитов и требуют возврата долгов. Счетчик, как они сказали, уже включен.

Я молча слушала.

- Придется распродать наше имущество. Этих денег хватит только на то, чтобы погасить треть долга. Возможно, чем-то поможет мой отец. Что делать дальше пока не знаю.

На его глазах проступили слезы, но Марат не из тех, кто может позволить себе заплакать. Он взял в себя в руки и продолжил:

- Я виноват перед тобой, Рима. Прости, если сможешь. Ты вернешься к родителям, с разводом проблем не будет.

Я растерялась. О чем он говорит? Выходит, он предлагает мне уйти. Какой "благородный"!

- Не надо так говорить, Марат, - и без особой веры в успех, добавила, - поговорю с папой, может, и он чем-нибудь поможет.

- Исключено, я ослушался твоего отца, и ждать от него помощи не стоит.

Нам, женщинам, все-таки, легче. Мужчины носятся со своей гордостью, как спортсмены с олимпийской медалью. И тем самым обрекают себя порой на невыносимые страдания. Обычная, простая человеческая просьба ими воспринимается как нечто унизительное, способное нанести ущерб их бесценной и бесконечно превозносимой гордости. Я немедленно направилась к папе.

Я рассказала ему все, начиная от создания Маратом собственной фирмы, поездки в Париж, бесконечных переговорах с клиентами и, наконец, о его распухшем глазе.

Папа глубоко вздохнул, надолго призадумался и сказал:

- Послушай внимательно, дочка, и ответь, только пожалуйста, честно.

Вообще-то всегда стараюсь быть честной с папой, кроме тех вещей, которые ему знать не положено, по той простой причине, что он - мужчина. И папа, как мне казалось, всегда соблюдал этот паритет, не задавая неприятных вопросов. Но сегодня он впервые нарушил нашу негласную договоренность.

-- Ты ведь не любишь Марата, верно?

Возможно, в любой другой ситуации я набралась бы смелости и честно все рассказала. Но не теперь.

- Папа, мой муж в беде. И я вместе с ним. Вместе. Что еще ты хочешь услышать?

- Мне этого достаточно, - и, выдержав паузу, добавил, - но на вопрос ты не ответила.

Я промолчала. Молчание бывает красноречивей слов.

-- Хорошо. Надо подумать, что можно сделать.

Началась чехарда ужасных событий. Обожаемый Маратом автомобиль исчез первым. Марат с грустным смехом рассказывал о том, как он покупал билет в трамвае:

- Сначала встал в проходе, и каждый входящий в трамвай посчитал своим долгом пихнуть меня в спину. А затем пассажиры приняли меня за идиота, когда я стал выяснять стоимость проезда!

Исчезновение автомобиля я приняла стоически, но когда из дома стали выносить мебель, и в том числе любимое кресло-качалку, не выдержала и расплакалась. Марат, переживающий не меньше моего, крепко встряхнул меня и с металлом в голосе произнес:

- Я предупреждал - твой муж неудачник!

И, взяв себя в руки, добавил:

- Прости. Ты молода и красива. У тебя все должно получиться. Так что давай расстанемся.

Он меня достал. Я так и сказала.

- Ты меня достал! Если хочешь избавиться от меня, так и скажи, только не изображай из себя благородного Педро или какого-нибудь Родригеса из сериала.

Марат растерялся и даже развел руками:

-- Ну, прости меня, прости.

-- Еще добавь "дорогая", тебе так нравится это идиотское словечко!

Он попытался обнять, но я оттолкнула его и ушла на кухню, чтобы не видеть всего этого ужаса.

В тот же вечер Марат сообщил, что в ближайшие дни мы переезжаем жить к его родителям. О моих и речи быть не могло. Бедный, в буквальном смысле этого слова, муж продолжал оставаться гордым. Может, поэтому я не ушла от него?

- Но почему нам не снять небольшую квартирку?

- Потому, что у нас нет денег, доро..., все что я зарабатываю должно уходить на погашение долгов.

Я готова, как жена декабриста, стерпеть все. Но только не его папочку. Говорят, даже сталь имеет усталость и ломается. А я всего лишь человек.

К сожалению, и от моего папы не поступало обнадеживающих сообщений. "Он на самом деле не волшебник, а так хотелось бы" - с грустью подумала я, а вслух сказала:

- Квартиру мы все-таки снимем, что-нибудь придумаем, - а мысленно добавила: мои родители не оставят нас без поддержки, я папу знаю.

- У тебя на это только три дня, - сообщил Марат, - не уверен что что-то получится.

Зазвонил телефон. Переговорив с кем-то, Марат с широкой улыбкой (впервые за последние дни) сообщил:

- Не три дня, а целых две недели. Мне неожиданно предоставили отсрочку, - но тут же задумался, - странно это.

-- Вот видишь, - обрадовалась я, - не уверен, не обгоняй. Две недели!