Упавший поднимется сам (СИ)

- Нет, я не ухожу от разговора, - у меня опять мурашки по коже, - если честно, то проблема в тебе. Не удивляйся и послушай внимательно. Батыр тебя любит, любит давно и честно. И ты об этом знаешь. - Он сделал короткую паузу, как бы давая возможность осмыслить сказанное. - И я думаю, ты тоже его любишь. Так?

- Что из этого следует? - не хватало, чтобы я делилась с ним личными переживаниями. Не его ума дело!

-- То, что тебе надо выйти за него замуж!

-- А Марат? - эти слова вырвались непроизвольно.

- Что Марат? - переспросил он. - Насколько я знаю, вы не живете вместе.

-- Ты что же, думаешь, они перестанут ненавидеть друг друга?

-- Не перестанут. Но Марат должен будет смириться.

В голове все перемешалось. Почему их финансовые отношения должны зависеть от меня? Почему цена решения проблемы стоит именно так: выйти замуж за Батыра? Каким образом Марат должен будет со всем этим мириться? Почему? Еще тысячи разных "почему"?

Видя мое замешательство, папа решил разрядить ситуацию.

- Не надо ни о чем беспокоиться, дочка. Вы с Батыром любите друг друга. У вас получится прекрасная семья. Кроме того контрольный пакет останется у вас. Поэтому, что бы ни случилось, Марат никогда не сможет завладеть холдингом.

"Что бы ни случилось, что бы ни случилось, что бы ни случилось", эти слова беспрестанно звучали в моей голове. Значит, это был не несчастный случай и не самоубийство. Они убивают! Ужасно разболелась голова, болели даже кончики волос. В ушах стоял звон "что бы ни случилось, что бы ни случилось, что бы ни случилось".

Обеспокоенный отец подбежал ко мне.

-- Что с тобой, Рима, тебе плохо?

В комнату вбежали люди, открыли окна. Сознание стало постепенно возвращаться. Перепуганный отец, склонился надо мной.

-- Тебе лучше? Может вызвать врача?

-- Не надо, папа.

Надо найти в себе силы довести этот разговор до конца.

-- Папа, я не хочу, чтобы они убивали. Останови их!

Батыр

Только одна "м"

Смерть становится обычным, будничным понятием. Мы привыкаем к ней как к слякотной погоде, обильному снегопаду, невыносимой жаре. Неприятно, даже противно, но терпимо. Потому, что есть зонт, теплое пальто, прохладный дом. Услышав о смерти близкого человека, мы прикрываем души непробиваемой броней, на совесть надеваем черные очки, а сердце оставляем в сейфе. Я выражаюсь несколько высокопарно, не находите? Если так, то и вы относитесь к смерти других таким же образом. Хотя, возможно, я сгущаю краски. Крушение нью-йоркских башен, казалось бы, потрясло человечество, но, наблюдая по телевизору эту трагедию, мы не прекращали поглощать ужин, поудобнее усаживались в кресле, прикрываясь пледом. Еще бы, зрелище захватывало покруче иных триллеров. А сообщения о землетрясениях и пожарах и, тем более, о кончинах отдельных людей совершенно не способны повлиять на сложившийся распорядок жизни.

Иными словами, переходя к нашему повествованию, я, к сожалению, не испытывал угрызений совести на похоронах Муси. Было жаль его, просто жаль. Бездарно прожитая жизнь, посвященная только наживе, достижению внешнего эффекта, а проще говоря - понтам. Оказалось, что у него не было друзей, связь с родными давно утеряна, и даже жена с трудом скрывала удовлетворение неожиданно свалившейся на ее голову свободой и немаленьким наследством.

За день до похорон в кабинет ворвался взволнованный Иваныч.

-- Вы знаете, что мы здесь ни при чем?

-- Конечно, Иваныч, ты ведь не получал команды, не так ли?

- Верно, но все произошло по нашему сценарию, это вас не беспокоит?

- Не беспокоит. Мы предугадали дальнейшее развитие событий. Сделал он это самостоятельно, либо ему помогли наши друзья или недруги, в конечном счете, неважно. Результат устраивает все заинтересованные стороны.

- Вы что-то не договариваете. Мы по-прежнему доверяем друг другу? - Иваныч насупился и расправил плечи.

- Более чем когда-либо. Заказчик не хотел разоблачений и опередил нас. Но, устранив Мусю, заказчик разоблачил самого себя. Вот и все. Мы умываем руки, наша совесть чиста, как слеза младенца. Видимо осталось только оплатить неустойку исполнителю?

- Это не проблема. Значит, вам удалось выяснить имя заказчика, - Иваныч опять подобрался, как охотничья собака, готовящаяся к прыжку.

-- С достаточной степенью точности.

-- Какие будут поручения? - он определенно рвался в бой.

-- Никаких.

-- Никаких? А как же Саша?

Вот оно в чем дело. Душа Иваныча жаждет мести за невинно пролитую кровь. Было похоже, что он испытывает некий азарт, почуяв запах крови. Что там было в его резюме? Вспомнил, "служба по контракту в Вооруженных Силах". Афган. Слово как диагноз.

-- Иваныч, Сашу не вернешь.

Похороны представляли стандартное и хорошо организованное мероприятие, без истерических воплей безутешной вдовы, без плача детей, которых, к счастью, у Муси не было. Раньше подобные мероприятия организовывались ныне покойным, но Иваныч, ему надо отдать должное, справился не менее блестяще. Это подтверждали комментарии двух женщин, шептавшихся за спиной.

-- На гроб и венки не поскупились...

-- А Наташка-то натурально убивается ...