Упивающийся

Именно здесь сегодня происходит судьбоносное сражение жизни и смерти. Тысячи воинов умирали за свои народы, чтобы вновь восстать в виде живых мертвецов и поднять оружие на тех, кого они ещё недавно называли братьями и друзьями. Сегодня воины Альянса и Орды, забыв о былой вражде, объединились в борьбе против общего врага. Сражаясь плечом к плечу, они прорубали себе путь через сотни мертвецов, объединённых под знаменем Плети. Сотни воинов пали в этой битве. Битве за будущее всего Азерота. Но в конце воины света всё же смогли прорваться к мрачным вратам, ведущим в не менее мрачную цитадель.

Вперёд вышел Болвар Фордрагон, командир сил Альянса, участвовавших в этой битве, и, собрав всю свою решимость и волю в кулак, он воскликнул:

— Артас! Кровь твоего отца, твоего народа, требует правосудия! Давай, выходи, трус, и ответь за свои грехи!

Гнетущая тишина длилась пару мгновений, но для всех присутствующих она длилась словно целая вечность. И вот, врата цитадели начали медленно открываться. А когда они открылись полностью, из них показался ОН: воин закованный в тёмные доспехи с плащом на спине и с устрашающего вида шлемом на голове, который был известен как Ледяная Корона. Сквозь корону на армию живых смотрели два глаза источающих ярко-синий свет, и любой, кто ловил на себе взгляд этих глаз, начинал ощущать могильный холод. А в правой руке падший рыцарь держал Ледяную Скорбь. Меч, при взгляде на который любое живое существо чувствовало животный страх. Но самое главное, жертве казалось, что смотря на этот меч, она буквально слышит крики тех, кто был жестоко убит его владельцем, а их души навечно заперты внутри мрачного клинка.

Выйдя за пределы врат, Король-Лич окинул безжизненным взглядом войско перед ним. И когда войска уже были казалось готовы к чему угодно, они услышали мрачный, казалось металлический голос своего врага. Но то, что они услышали, повергло в шок даже самых матёрых ветеранов военных действий.

— Вы кто такие? Я вас не звал. Идите на*уй!

Сказать что все охр*нели от услышанного, значит не сказать ничего, но дальнейшие события повергли всех в ещё больший шок. На склоне с левой стороны от Цитадели появилась группа мертвецов под знаменем Отрекшихся. Их главарь вышел вперёд, после чего во всеуслышание заявил:

— Мы пришли, чтобы подарить вам мир и любовь!

В этот момент сознание всех воинов выдало экран смерти.

* * *

Резко открываю глаза и, убедившись, что я нахожусь в своей комнате, а всё, что я только что видел было всего лишь сном, облегчённо вздыхаю. Господи, что за наркоманский бред мне сейчас привиделся? Хотя должен признать, Король-Лич говорящий нечто подобное своим отдающим холодом и металлом голосом ничего, кроме шока и последующего приступа смеха не вызывает. Эх, надеюсь подобного рода сновидения не станут сниться мне на постоянной основе, а то боюсь тогда я точно в один момент умру либо от шока, либо от смеха, и я не знаю что из этого более позорно. Ладно, пора бы уже встать, всё равно после подобного я уже не усну.

Встав со своей кровати, я одеваюсь, после чего, быстро закончив с чисткой зубов и умыванием, спускаюсь на первый этаж и иду в сторону кухни, чтобы сделать лёгкий завтрак для себя и для родителей, ведь они тоже скоро проснутся. Хм, сейчас вид этого дома и окружающих меня людей стал чем-то привычным и в некотором смысле неотъемлемым, но вспоминая, как я реагировал на это раньше. Сейчас мне уже семь лет, и три года из этого срока для меня представляли собой персональный ад с испытанием на сохранение своей личности, из-за чего эти годы были в некотором смысле потеряны для меня, ведь в это время я не мог делать ничего, кроме как пытаться не сойти с ума и усмирить приступы боли. По этой причине первые три года жизни я в принципе не мог как-либо развиваться и познавать своё окружение, и, как вы понимаете, это могло привести к некоторым проблемам в будущем. Однако, когда испытание подошло к своему концу и я наконец-то смог вздохнуть свободно, то почти сразу начал исправлять пробелы в своём освоении окружающего мира, с чем мне очень сильно помогла сохранённая память из прошлой жизни. Основным, что мне было необходимо освоить — это язык, ведь было бы очень странно, если в три года ребёнок которого учат японскому неожиданно заговорил на чистом русском языке, а я реально чуть так не сделал! Правда, тут мне опять же помогло то, что до своей смерти я уже изучал японский, поэтому учить его было не очень трудно, а вот сдержать себя и случайно не заговорить на русском вместо японского, вызвав тем самым шок у своих родителей, было уже гораздо сложнее. К счастью, мне всё же удалось победить в себе подобные порывы, хоть пару раз я чуть не срывался, а учитывая, что в те моменты в моей голове звучали исконно русские маты, то представьте себе, как сложно мне было тогда сдержаться.