upload

- Нам нравится! – хором ответили мы, во избежание ее злости. Да и в самом деле, что в этом было плохого? Она уже тогда была вполне ответственная, когда дело касалось Гарри. И, хотелось бы мне верить, возможно, теперь будет беречь и себя? По крайней мере, у меня начала зарождаться такая надежда…

========== “Трое чистокровных” (Кэтрин) ==========

Пролетел июнь, я занималась документами, устройством Гарри и вступлением в права наследования дома в силу недееспособности папы. Братишка сдал экзамены, и я встретила его с поезда. Решено было жить дома, в Литтл-Хэйминге, до осени. А потом, проводив Гарри на поезд, я намеревалась собрать часть вещей, отнести в лондонскую квартиру и скорее всего совсем закрыть особняк, Лунатик поживет у Сириуса. Таковы были мои планы. С Бродягой, кстати, мы примирились, хотя все же заметно было, что он еще злился на меня из-за Гарри. Но решило за нас Министерство.

Пока же я до обеда посещала отделение мракоборцев и знакомилась с работой, а после обеда занималась домом и Гарри. И каждый день я как минимум час проводила у папы. Я не уверена была, что он слышал мои разговоры, но все же навещала исправно.

После того, что случилось с папой, особняк резко потускнел. Первые две недели я лежала каждое утро, до боли вслушиваясь в тишину и ожидая услышать звук таких знакомых шагов. А потом вспоминала, что папа спит не здесь и проснется через год. Это теперь был летаргический сон, большее, что я могла сделать…

Кто сделал это прямо на пороге школы – откуда мне было знать? Едва ли в Хогвартсе есть Хранители. Значит, за папой следили. Может, даже специально ждали. Об этом проклятье я узнала буквально за день-два до закрытия кафедры Денбриджа – копаясь в архивах. Запомнила, почему-то испугавшись за своих близких… И, к сожалению, не зря…

В тот роковой день браслет нагрелся, но я, бывшая в Министерстве, не смогла прийти. К тому же минуту спустя браслет остыл – это значило – опасность миновала. Но, придя обрадовать папу и Дамблдора тем, что меня взяли на работу с осени, я увидела папу под «Леаргум Траэм». Все внутри сжалось в клубок, я оступилась, Гарри подхватил меня, после – туман. Просто туман, в котором я и действовала. Когда меня подхватил еще и Северус, мне стало спокойнее. Мне нужны были они оба, и их поддержка. Обоих… Мое подсознание само совершало какие-то действия, а на глаза навертывались слезы. Он был жив, но чудовищно жив… И самое худшее было то, что случилось это почти когда он был уже в безопасности. Я сделала, руководствуясь подсознанием, все, что могла. И откуда-то узнала что все сработало и он будет спать всего лишь год… Да, всего лишь. Бывало и куда дольше. А папе даже повезло… И потом я, и пару-тройку раз в неделю Гарри и Рем, навещали его. Один раз даже Северус, он и не мог чаще. Беллатриса стала вызывать не так редко и вообще лишний раз афишировать его связь с нами не хотелось.

Таким образом миновали еще две недели, мой день рождения я отмечать не стала. Во-первых, папа лежал в больнице, во-вторых, началась война. В третьих, я просто не хотела. Ну и четвертой причиной стало то, что Северус не мог бы прийти. В итоге день рождения я провела с Гарри, Ремом, Гермионой и тортиком. Торт, огромный, вкусный, был сделан по заказу Гарри и Герми. После праздника, правда, Сев все же нас навестил, вместе с другими Орденцами, и мы с ним умудрились побыть наедине. В этом году его подарок был самым милым.

Браслетик, золотой, тонкая цепочка с застежкой. Огромный букет цветов – розы. Розовые, пятнадцать штук, и большая коробка всевозможных сладостей. И волшебного мира и магловских. Все бы ничего, но представив, сколько это ему стоило, я была не слишком-то рада. Уже с моего семнадцатилетия он дарил недешевые подарки. Конечно, это было приятно, но в душе мне было неловко знать, что он, далеко не первый богач в нашей стране, тратит на меня такие средства. Хотя я и сама могла. С куда меньшим ущербом. Но прямо сказать Северусу не могла – прекрасно помнила тот раз, когда намекнула. Помнила, как он на это разозлился. И могла бы его понять. Поэтому по мере сил старалась искать для него нужные подарки, которые сам он себе не позволил бы. Я никогда не задавалась тем, чтобы кичиться нашим богатством. Как и мама – папа рассказывал, что мама была скромной и после папиного избрания замминистра, когда у нас появилась куча денег. И до того. Она вообще росла в бедной семье, и, наверное, это сказалось.