upload

нескрываемым облегчением я открыла свой рот, но он быстро убрал еду от меня.

Он проделывал это снова. И снова. И каждый раз, я подползала все ближе и

ближе, пока мое тело не оказалось зажатым между его ногами, а мои руки не легли по

обеим сторонам от его туловища.

Внезапно, схватив обеими руками его руку, я быстро сунула ее себе в рот, чтобы

забрать кусочек мяса из его пальцев. О, Боже, как же это было вкусно. Его пальцы на

моем языке, были жирными и солеными, но я умудрилась вырвать мясо, которое он

ими держал.

Дальше, все произошло довольно быстро: одной рукой он сжал мой язык, а

второй впился в мою шею, сжимая ее, тем самым, заставляя меня сильнее открыть рот.

Боль каскадом спустилась вниз по моему горлу. От чего еда выпала у меня изо рта на

пол, и я, буквально взвыла от чувства потери.

Отпустив мой язык, он так развернул мое лицо так, что мы буквально впились

друг в друга взглядами.

- Я был чересчур добрым к тебе, так что теперь, ты узнаешь, каким я являюсь на

самом деле. Ты очень гордая и избалованная, поэтому я собираюсь выбить это из тебя.

После этих слов он резко поднялся, и меня отбросило спиной на пол.

Выйдя из комнаты, он закрыл за собой дверь. Однако на этот раз, я услышала

щелчок закрывающегося замка.

… рядом со мной, стояла и манила своим присутствием оставленная им еда.

37

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

Глава 4

Мой голод был подобен разгневанному существу, которое с ревом разрывало

своими когтями мои внутренности. Накинувшись на еду, словно изголодавшееся

животное, я запихивала ее себе в рот и, не пережевывая, глотала. Я даже не обращала

внимания на то, что заталкивала: был ли то цыпленок или жареные бобы. Главное, это

была пища, которой мне нужно было заполнить свой пустой желудок, поэтому я ела,

до тех пор, пока не набила его под завязку, и не насытилась.

В момент, когда я проталкивала в свою глотку последний кусок, а все мое лицо и

руки были вымазаны в жиру, соли и крупе, переведя свой взгляд на стол, среди пустых

бумажных тарелок, я увидела одну единственную пластиковую вилку.

Лихорадочно вцепившись в нее, я побежала к заколоченному окну, начав без

толку колотить ею по доскам. И пока моя еда продолжала свой недолгий путь к

желудку, я неустанно царапала вилкой по преграде, отделяющей меня от внешнего

мира, до тех пор, пока та не начала разламываться в щепки в моих руках. Дыша

быстро и поверхностно, из-за несусветного количества съеденного, я от досады

бросила обломки вилки на пол, позволяя кусочкам пластика разлететься по комнате.

На меня обрушился новый поток страха и уныния, слезы снова застилали глаза.

Ты не выберешься отсюда. Тебе конец. Он вернется и сделает с тобой нечто

ужасное. Нечто действительно, по-настоящему плохое, и ты ничего не сможешь

сделать, чтобы остановить его.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Боже, пожалуйста, прошу тебя,

умоляю, избавь меня от этого.

Бросившись в слабо освещенную ванную комнату, я подняла крышку унитаза и

выблевала все, что съела. Каждый раз, когда на меня вновь накатывал приступ рвоты,

вместе с выходом горькой желчи, из моей груди вырывался крик. Мой голос,

напоминал собой сдавленное бульканье, эхом отдаваясь от керамической плитки, пока,

наконец, не сменился на плачущие стоны и тяжелое дыхание.

Я быстро нажала на смыв, пока вид моей рвоты не вызвал у меня очередной

приступ тошноты. После этого, я и правда, почувствовала себя чуточку лучше. Пусть

снова голодной, но на этот раз спокойнее.

Поднявшись, я попыталась включить свет, но, не нащупав переключателя,

поняла, что здесь его тоже не было. Источником света, так же, как и в комнате, служил

еще один ночник.

Ванная комната была в процессе ремонта, и новое здесь сочеталось со старым. Я

пыталась старательно игнорировать джакузи, в которой меня раздевали и трогали. Но

всего один взгляд на нее, и я снова ощутила его руки на своем теле.

Резко отвернувшись, я сосредоточила свое внимание на умывании и полоскании

рта. Мне нужно было вытравить из своей памяти вкус и запах моей рвоты.

Подняв голову над раковиной, мое внимание привлекла круглая металлическая

пластина. Обрадовавшись, я схватилась пальцами за ее тонкий край, и попыталась

сорвать ее с места, но она была вмонтирована в стену. Оставив свои тщетные попытки,

мне ничего не оставалось, кроме как, тупо уставиться на нее. Поверхность была

38

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

настолько блестящей и гладкой, что напоминала собой стекло. В ней то, я и увидела