upload

ему в любви. Он позволял себе доверять красивым словам, которые они шептали ему

на ухо. Но когда все заканчивалось, и они забирали у него все, что могли, они

передавали сказанные им из-за доверия слова, Нарви.

Он помнил, как разрывалось его сердце всякий раз, когда Нарви поддразнивал

Калеба его же словами, избивая его.

- Мне очень жаль, что я в этом так плоха. Мне жаль, что ты считаешь мои

попытки смехотворными. Но ты - все, что я знаю. И как бы то ни было, я не пытаюсь

заставить тебя поверить в то, чего нет. Я никогда не лгала тебе. Когда я просила тебя

заняться со мной любовью, это была не уловка, и мне очень больно слышать, что ты

думаешь иначе, потому что..., - ее голос сорвался, и в нем послышались слезы.

Калеб почувствовал панику. Он понятия не имел, что ему делать. Ее слова, ее

присутствие, ее боль... волновали его. И он ненавидел это.

Его воспоминания, которые он так тщательно прятал в глубинах своего разума,

ломились в дверь его сознания. И они были связаны с Ливви, с ее страданиями,

которые объединившись, грозились уничтожить его.

Сделав судорожный вдох, Котенок, казалось, вернула себе самообладание.

Вытерев глаза, и сделав еще один глубокий вдох, она отодвинулась подальше от

Калеба, и снова сконцентрировала свое внимание на мире, проплывающем за окнами.

38

Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.

Иногда ее подбородок подрагивал, и она глубоко дышала, желая унять свои слезы. У

нее было больше достоинства, чем она подозревала, и Калеб решил, что он никогда не

подумает иначе. И ему было жаль, что он никогда не признается ей в этом вслух.

Его сердце неистово колотилось, отбивая громкий ритм в его груди и отдаваясь

тяжелым грохотом в висках, отчего у него разболелась голова, а желудок скрутило от

покалывающей боли в узел.

Он боролся с импульсом обнять Котенка, и сказать ей правду о том, что ее

попытки были совершенно не смехотворными. Однако, он знал, что озвучив эти слова,

он поставит себя в невыгодное положение. Осознание того, как сильно он хотел ее

обнять, привело его в полное замешательство. И все же, мысль о том, чтобы

причинить ей боли больше того, что он уже ей причинил, была слишком... слишком

неприятной.

- Котенок, я...

Наклонившись, она нажала кнопку радио, оборвав Калеба раздражающим

голосом диктора. Избегая его взгляда, она вернула свое внимание к окну.

Калеб вздохнул с облегчением. Ведь он понятия не имел, что он, мать его,

собирался сказать. Сейчас ему было важно сконцентрироваться на том, чтобы какое-то

время не вести никаких разговоров. То же самое он хотел сказать и в отношении

следующих двадцати четырех часов, которые им придется провести вместе в дороге.

***

Это был утомительный день. Дорога была рассчитана на девять часов езды, но

заняла все двенадцать, потому как время от времени Калебу приходилось

останавливаться из-за Котенка. С ушибленными ребрами и ключицей, ей нужно было

часто растягиваться, поэтому он то и дело тормозил посреди открытого шоссе. Когда

они добрались до города Сакатекас, Калеб практически валился с ног от усталости, и

решил, что, наконец, сможет остановиться на ночевку и выкроить несколько часов для

так необходимого ему сна.

В дороге Котенок очень мало говорила, для Калеба это было несомненным

облегчением.

Он обменял роскошный седан врача на побитый фермерский грузовичок и кое-

какие продукты. Это была очень выгодная сделка для фермера, поэтому мексиканец

задавал как можно меньше вопросов, и подчеркнуто игнорировал Котенка с ее

синяками.

Большую часть пути она спала. Обезболивающее, похоже, помимо основного

действия, обладало седативным эффектом. Калеб всегда ставил рядом с ней бутылку

воды, потому что в редкие часы бодрствования, ее мучила жажда.

Сакатекас был развитым городом, с сотнями тысяч жителей, многие из которых

были туристами. Калебу пришлось очень тщательно выбирать мотель, в котором им

предстоит переночевать.

Котенок сказала, что больше не сбежит от него, но выражение ее глаз,

появляющееся всякий раз, когда они проезжали мимо американских семей с детьми,

говорило об обратном. Она бы сбежала снова, появись у нее хоть малейшая

возможность. И он не мог ее за это винить.

- Мне нужно принять душ, - сказал Калеб в тишине комнаты.

39

Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.

- Ты можешь либо посидеть со мной в ванной, либо я тебя привяжу. Выбирай

сама.

Котенок бросила на него сердитый взгляд.

- Не доверяешь мне? - поддразнила она.

- Нет, не тогда, когда ты смотришь на меня такими глазами.

Она неподвижно сидела на краю кровати, излучая злость, словно отравляющий

газ, призванный его удушить.

- Я сказала, что не убегу. Иди, принимай свой долбаный душ и оставь меня в

покое.