upload

Макрушина Анна (Анна Милтон)

[email protected]

Моб. тел: 8-904-275-34-06

Его зовут Ангел

Что такое сорняк, в самом деле? Растение, которое никто не сажал? Семечко, упавшее

с пальто прохожего, то, что никому не принадлежит? Или то, что растет в неположенном

месте? Разве это не просто слово, ярлык, окруженный соответствующими суждениями —

«бесполезный», «бессмысленный», «ненужный»?

Джанет Фитч «Белый олеандр»

Пролог

Каждый хочет встретить такого человека, который однажды сказал бы: «Просто будь

собой». Человека, который бы поддерживал в любой ситуации, шутил, когда грустно и

постоянно повторял: «Я рядом, чтобы ни случилось».

Я всегда была уверена, что моя жизнь самая ужасная на свете, что мир ополчился против

меня, и я одна против всех. Я никогда не была хорошим и послушным ребенком. Я часто

совершала ошибки и была капризной, эгоистичной. У меня далеко не идеальные отношения с

родителями. Я не отличаюсь безупречной учебой в школе. Я не популярна. Не красива. Не

умна. Я абсолютно точно знала, что никогда ни с кем не подружусь, вообще не подпущу к себе

кого-либо, кроме мамы или папы. Еще у меня отвратительный характер… ну, так считают

окружающие. Я была уверена, что у меня будет самое серое и скучное будущее, которое бы я

никогда не решилась изменить и улучшить, потому что не видела смысла в этом.

Но любая система дает сбой.

Моя дала.

Однажды в моей жизни появился один человек, и все вдруг изменилось. Странно, потому

что до встречи с ним я бы и сама ни за что не поверила, что могу стать другой, стать лучше.

Скажу больше, я знала, что в этом отвратительном, пустом и лживом мире не существует таких

людей, которые смогли бы подтолкнуть меня к изменениям.

Но странный человек со странным именем смог.

Глава первая

Утро.

Ненавижу утро понедельника… Ненавижу утро каждого дня, даже выходных, потому что

это означает, что жизнь не стоит на месте, в отличие от меня.

У людей должна быть цель, мечта, чтобы просыпаться по утрам. У меня ее нет, но я все

же открываю глаза. День за днем.

Это утро не становится исключением. Я слышу будильник, и мне хочется ударить его с

такой силой, чтобы он сломался. Но это сделать не так-то просто. Однажды я пыталась

1

совершить убийство этой дурацкой штуковины, и чуть не сломала себе большой палец.

Дьявольский механизм.

Писк давит на нервы. Я начинаю тихо рычать, вытаскиваю из-под головы подушку и

накрываю ею лицо. Не помогает. Этот будильник даже хуже моих родителей! Я отбрасываю

подушку и резко встаю. Перед глазами начинает плыть и темнеть. Я кладу руку на лоб и

жмурюсь. Раз, два, три, четыре, пять. Это помогает успокоиться, и головокружение уходит. Я

открываю глаза и с одновременной жалостью и злостью смотрю на будильник. Протягиваю

руку и нажимаю на кнопочку. Больше я не слышу никакого писка, и мне становится хорошо.

Несколько минут мне требуется, чтобы собраться с мыслями и смириться с тем, что

воскресенье позади, и впереди меня ждет очередная и бесконечно долгая учебная неделя. До

каникул пятьдесят три дня, и я не знаю, как доживу до них.

Я покидаю свою кровать, натягиваю школьные брюки и черную водолазку. Перед тем, как

выйти из своей маленькой комнаты с глупыми темно-лиловыми обоями в полоску, где вечно

царит беспорядок, я с тоской смотрю на не заправленную постель. Ладно, уберу все после

школы.

Я выхожу из комнаты и иду в ванную. Она свободна, как и всегда в это время. К счастью,

у меня нет ни братьев, ни сестер, ― я бы не вынесла делить с кем-то свою комнату, или

ванную. Я захожу внутрь, включаю свет и закрываю за собой дверь. Подхожу к умывальнику и

смотрюсь в зеркало. Мое лицо невольно морщится, и я тут же опускаю глаза. Умываюсь, чищу

зубы.

Я покидаю ванную через пять минут, и следующим пунктом моего утреннего маршрута

по дому становится кухня. Там тихо, как и во всей квартире. Значит, мама и папа уже ушли.

Хотя чему тут удивляться. Они, мне кажется, идут на работу либо в пять часов утра, либо

вообще не приходят оттуда. Я редко вижусь с ними. Они ― заядлые бухгалтеры. Готовы

променять все свое свободное время на пару лишних часов в окружении документов.

Моему взору открывается наша небольшая кухонка в мягких коричневых тонах. Я обхожу

стол и останавливаюсь у холодильника. Открываю его. Там пусто. Нет даже намека на то, что

там должна быть еда. Я хмурюсь и достаю масло, затем лезу в хлебницу и беру сладкий батон.

Вот из-за таких завтраков всухомятку я заработала себе гастрит и много прочей ерунды,

связанной с желудком.

Я не тороплюсь, так как до выхода из дома остается еще двадцать минут. У меня все

спланировано ― долгие годы тренировок. Пять минут на то, чтобы привести себя в порядок…

ну, точнее, постараться сделать это. За минуту я одеваюсь. Десять-пятнадцать минут на завтрак.