upload

– В играх телекинез на живых существах не работает, – заметил Федор.

– А так он не на себя, он на ботинки свои его применил, – сказал дед Егор. – И действительно, взлетел, аки орел, в попу укушенный.

– А потом что? – спросил я.

– А потом равновесия не удержал, сверзился с пяти метров и шею себе свернул, – сказал дед Егор. – Еще и сарай бабе Маше разломал. Помнишь бабу Машу-то, Василий?

– Помню, – подтвердил я.

– При потере равновесия нарушилась концентрация, каст сбился, что и привело к неконтролируемому падению, – констатировал Федор. – Все логично.

– Вот я и говорю, все логично, ек-макарек, – подтвердил дед Егор. – Если бы новый боженька хотел, чтобы люди летали, как птицы, он бы не телекинез этот драный им подкинул, а левитацию какую-нибудь.

– А еще какие-нибудь книги были? – спросил Федор.

– Говорю ж, в подвале лежат, – сказал дед Егор. – Утром посмотришь.

– Не дотерплю я до утра, – сказал Федор. – Любопытно же.

– Тогда сейчас иди, – сказал дед Егор. – Подвал прямо по коридору, там за дверью лестница вниз, не ошибешься. Свет слева включается.

– Спасибо, – сказал Федор.– Чапай, ты со мной?

– Нет, – я потянулся к холодильнику и взял еще пива. – Мне не настолько любопытно.

– Тогда я пошел, – сказал Федор и убежал.

– Шебутной он у тебя какой-то, – заметил дед Егор.

– Москвич, – сказал я.

– Суматошный город, – согласился дед Егор. – Я, как там бываю, так у меня сразу чувство, будто их всех на ускоренную перемотку поставили. Носятся все куда-то спешат, даже на эскалаторе в метро через ступеньку прыгают. Да ты и сам почти такой же, Василий.

– Не мы такие, жизнь такая.

– И не дождешься ты трамвая, – сказал дед Егор. – Как думаешь, эта система надолго?

– Не знаю, – сказал я. – А по первому каналу что говорят?

– Сначала говорили, что все нормально и под контролем, – сказал дед Егор. – А потом Катьку эту какой-то дачник в прямом эфире жрать начал, на этом трансляции и прекратились, ек-макарек. Так что думаешь, надолго?

– Не знаю, – повторил я. – Возможно, что и навсегда.

– Это хорошо, – сказал дед Егор.

– Что ж тут хорошего? – спросил я.

– Тебе не понять, ты молодой, – сказал дед Егор. – А мне уж восемьдесят почти, мне давно уже прогулы на кладбище ставят. А тут, глядь, силы прибавилось, одышка ушла, зрение почти как в молодости стало, да и ясность ума невероятная. Если повезет, еще пару лет протянуть могу.

– Если дачник какой-нибудь не сожрет.

– Зубы обломает, ек-макарек, – сказал дед Егор. – Упырь нынче пошел хилый, нездоровый и тонкокостный. Удар в голову не держит, а выстрел – тем более.

– Они разные бывают, – сказал я, припомнил кадавров из торгового центра.

– Поглядим, – сказал дед Егор. – Вы как, Стаса ждать будете или дальше куда-нибудь поедете?

– Не решили еще, – сказал я. – Наверное, пару дней перекантуемся, а там видно будет.

– И верно, – одобрил план дед Егор. – С одной стороны, спешка тут никому не нужна, не за черепахами, чай, присматриваем. А с другой – негоже вам, молодым, как мумиям в склепу сидеть.

– В склепе, – поправил я.

– Да какая, ек-макарек, разница.

Я не стал дожидаться возвращения Федора из подвалов, допил свое пиво и отправился на второй этаж, где находились гостевые спальни.

За Стаса я не волновался.

Если система не определила его в зомби изначально, то дальше он себя сожрать точно не даст. По молодости, пока он еще не увлекся политикой, не вступил в Единую Россию и не стал помощником депутата Госдумы, он носил кличку “Кабан” и слыл самым отмороженным из люберецких отморозков, а такая репутация в узких кругах многое значит.

А теперь он в таких кругах вращается, где все друг друга жрут, кто-то по делу, а кто-то – просто чтобы форму не потерять. И ничего, жив курилка, не сидит и не в бегах и даже сам в депутаты собирается… Собирался, в смысле.

Мы с ним познакомились случайно, в драке. Я ему тогда руку сломал, и он до сих пор меня за это уважает.

Размышляя подобным образом, я скинул куртку и ботинки, улегся на кровать, уложил рядом с собой Клаву в пределах доступности и сам не заметил, как уснул.

Никакие зомби мне не снились и выспался с отменно.

Все-таки, сон в сельской местности, где нет соседей с перфораторами, а соседа с газонокосилкой накануне сожрали зомби, весьма приятен и полезен для здоровья.

В городе так не поспишь, особенно в многоквартирном доме, особенно в коммуналке. Обязательно кто-нибудь или музыку включит, или ругаться начнет, или полочку вешать, или тазы на пол ронять. Одно время надо мной пианист квартиру снимал, так он вообще в восемь утра начинал гаммы играть, как по расписанию. И по выходным тоже.

Если бы я был гопником, я бы его с Клавдией обязательно поближе познакомил. А так просто поговорили, он через пару недель и съехал.

Вместе с роялем своим. Я даже помогал грузчикам его по лестнице спустить.

Умывшись и почистив зубы, я спустился на кухню и обнаружил Федора, сидевшего за столом с чашкой кофе. Перед Федором лежала тетрадка и он что-то усиленно в нее писал, перечеркивал написанное и писал заново.