Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди

– Невероятно. Мадам, примите мои извинения. Позвольте представить вам наш кружок. Все мы здесь покойники. Каждый из нас имеет счастье страдать неизлечимой болезнью. Я выражаюсь так потому, что мы нашли способ – хи-хи-хи! – наслаждаться каждым отпущенным нам золотым мгновением, поистине продлевать эти мгновения, ибо счастливый человек живет дольше. Каждый член Комитета эстетических устранений – к вашим услугам, мадам! – посвящает остаток своих дней заботе о том, чтобы негодяи, устранение коих только улучшит человеческую породу, не пережили его. Вы были избраны in absentia[140] в наше тесное сообщество не только потому, что вы тоже живой труп, но из уважения к тому криминальному артистизму, благодаря которому достигли своего статуса. После этого краткого вступления позвольте представить вам наших благородных сотоварищей: доктор Фу Манчу[141]. – (Здоровенный не то ирландец, не то шотландец. Он поклонился не вставая.) – Лукреция Борджиа[142]. – (Уистлеровская[143] старушка с вязанием на коленях. Она улыбнулась мне и сказала: «Добро пожаловать, дорогая» – приятным сопрано.) – Лукреция – самая талантливая наша устранительница. Несмотря на неоперабельный рак печени, за ней числится более сорока ликвидаций. Обычно она…

– Полно, Гассан, – прощебетала старушка, – иначе у меня появится искушение отправить и вас куда следует.

– Я бы только приветствовал это, дорогая. Я устал от своей оболочки. Рядом с Лукрецией – Синяя Борода…[144]

– Приветик, беби! Свободна сегодня вечером?

– Не волнуйтесь, мадам, он безопасен. Далее следует Гунн Аттила…[145] – (Настоящий Каспар Гренка[146], в шортах и футболке. Он сидел смирно и только кивал, как игрушечный болванчик.) – Рядом с ним – Лиззи Борден[147]. – (Молодая красивая женщина в вечернем платье. Выглядела она вполне здоровой и радостно улыбнулась мне.) – У Лиззи в груди искусственное сердце, – но вещество, на котором оно работает, медленно убивает ее. Ранее Лиззи принадлежала к сестрам ордена Святой Каролиты, но навлекла на себя немилость Собора и была приговорена к медико-хирургическому обследованию. Отсюда ее сердце. Отсюда ее судьба. Отсюда ее призвание – ибо Лиззи специализируется исключительно на служителях храма Божественного Осеменителя. У нее очень острые зубки… Следующий – Джек-потрошитель…[148]

– Просто Джек.

– …И доктор Гильотен[149].

– Ваш покорный слуга, мадам.

– Там, сзади, – профессор Мориарти[150], и с ним капитан Кидд[151]. Вот и весь наш кружок на сегодня – остался только я, пожизненный председатель, если позволите мне так пошутить, – Горный Старец[152], Гассан-убийца.

– А где же граф Дракула?[153]

– Он просил его извинить, леди Макбет. Нездоров – кажется, выпил чего-то нехорошего.

– Говорила я ему, что резус-отрицательной кровью можно отравиться. Гассан, старый ты напыщенный урод, все это просто смешно. Я не леди Макбет и не живой труп: я в добром здравии. Я потерялась, вот и все.

– Да, вы потерялись, и вскоре потеряете жизнь, дорогая леди, ибо нет на планете такого места, где можно укрыться от прокторов Верховного Епископа. Все, что мы можем вам предложить, – это несколько моментов высшего наслаждения, прежде чем вас найдут. Что до имени, выбирайте сами, какое вам по душе. Скажем, Кровавая Мэри? Не надо только произносить вслух свое настоящее имя – оно уже вывешено в каждом почтовом отделении. Однако довольно для начала. Пусть услаждает нас музыка и льется доброе вино. Carpe diem[154], собратья! Выпьем и насладимся минутой. Позднее мы вновь вернемся к делам и огласим имена новых кандидатов на уничтожение. – Он нажал на ручку своего кресла, развернулся и покатил к бару в углу комнаты.

Большинство собравшихся последовало за ним. Я встала, и ко мне подошла Лиззи Борден.

– Позвольте мне лично приветствовать вас, – сказала она мягким теплым контральто. – Мне очень близок ваш поступок, за который вас осудили. Нечто подобное произошло и со мной.

– Вот как?

– Так мне кажется. Я была простой храмовой проституткой, сестрой-каролиткой, когда впала в немилость. Я всегда чувствовала в себе склонность к религии и еще в школе поверила, что она – мое истинное призвание. – Она улыбнулась, показав ямочки на щеках. – Постепенно я поняла, что церковь существует лишь для блага своих служителей, а не для блага народа. Но поняла я это слишком поздно.

– Неужели вы взаправду при смерти? У вас такой цветущий вид…

– Если повезет, я могу прожить от четырех до шести месяцев. Мы все здесь при смерти, дорогая. Но мы не тратим времени на раздумья об этом, а изучаем очередного клиента и обдумываем в деталях его последние минуты. Можно предложить вам выпить?

– Нет, спасибо. Вы не видели моего кота?

– Я видела, как он вышел на балкон. Пойдемте посмотрим. – Мы вышли – Пикселя не наблюдалось. Но ночь была ясная, и мы помедлили, любуясь ей.

– Лиззи, где мы находимся?

– Наш отель недалеко от Плазы, балкон выходит на север. Перед нами центр города, а дальше течет Миссури.