Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

– Ре-ребенок? – с сомнением в голосе спросила Ирина, мысленно прикидывая, может ли такое случиться так быстро.

– Какой еще ребенок, о чем ты?! У нее там… шарик.

– Какой еще шарик? – настала очередь удивиться Ирине.

– Господи, какой-какой, обычный! То есть не обычный, конечно. Из камня. Кажется, обсидиан называется. Теперь шарик все время у нее там внутри будет. Ну, не все время, конечно, его и вынуть можно, но он сказал, что надобно для тренировки женских мышц его удерживать там подольше. Потом такие ощущения получаются! – восторженно сказала Леночка и даже закатила глаза.

– Глупость какая! – смутилась Ирина. – Ты-то откуда знаешь?

– И ничего не глупость! – обиженно воскликнула Леночка. – Он так сказал.

– Да кто он-то?

– Как?! Ты что ж, не поняла? Распутин! Софи имела сношение с самим Распутиным! Представляешь? Она у нас теперь как царица.

– Почему как царица? – нахмурилась Ирина.

– А ты будто не знаешь? – хмыкнула Леночка, недоуменно глядя на наивную подругу.

– Вранье все это! – строго сказала Ирина.

– И почему же вранье? Все об этом знают! Даже наши раненые из госпиталя говорят, что на фронте и то про это слышали! А в синематографе запретили давать фильму, где государь возлагает на себя Георгиевский крест, знаешь, почему? Всякий раз, как это показывают, кто-то в зале непременно да и скажет из темноты: «Царь-батюшка с Егорием, а царица-матушка с Григорием», – Леночка хихикнула.

– Лена! – Ирина поднялась с дивана. – Как ты можешь? Как вы все можете пересказывать эти низкие сплетни и втаптывать в грязь самое святое? Я не могу, понимаешь, не могу слышать, когда унижают нашего государя и государыню. И как можно делать это сейчас, именно сейчас, перед врагами внешними, внутренними, во время самой грозной войны, которую когда-либо вела Россия? Стыдно, право! Неужели ты не понимаешь, как это стыдно и недостойно?!

Леночка вспыхнула и подскочила с дивана.

– Зря ты сердишься, Ирэн, – обиженным тоном сказала она. – Вот ты не веришь, а весь Петроград верит! Да из-за твоего любимого государя рушится все, на чем держалась Россия! Неужели ты не видишь и не понимаешь? Россия гибнет из-за слабости одного мужа к одной жене! И это ужасно! И я презираю его за это! Слышишь? Презираю! – почти прокричала она.

«Да, у государя, конечно же, есть слабость в характере, – растерянно подумала Ирина. – Но эта слабость от любви к государыне, от тревоги за цесаревича, это жертвенная слабость отца и мужа и потому – простительна и даже трогательна. Как все они этого не понимают?»

– Знаешь, Ленусь, – взглянула на подругу почти неприязненно, – в нашем споре победителей все равно не будет, а тебя я потерять не хочу, потому прощаю твою горячность и, пожалуй, поеду домой…

Леночка ничего не ответила, только смотрела обиженно.

…Через полчаса пролетка дернулась с места, отбросив Ирину на жесткую спинку сиденья.

* * *

«Как хорошо, что дома никого нет, – думала Ирина, выкладывая вещи из саквояжа. – Отец в Москве по делам. Менее всего сейчас хотелось бы отвечать на его вопросы. Как жаль, что Ники в отъезде, – открыла подаренный Ракеловым флакончик духов «Флер д-оранж», смочила пальцы и провела за ухом. По комнате распространился нежный весенний запах. – Господи, как же мне его не хватает!»

Она переоделась, присела к туалетному столику и принялась расчесывать волосы. Отражение в зеркале задумчиво поглядывало на нее. Ирина отложила гребень и приблизила лицо к зеркалу. Ей всегда казалось, что в ней живут два существа – одно действует, а другое наблюдает, только для того, чтобы по вечерам терзать вопросами, на которые порой невозможно найти ответа.

«К счастью, сейчас не вечер», – решила обнадежить себя она, но отражение глянуло так осуждающе, что вопрос прозвучал вполне ожидаемо:

«Если для тебя все услышанное – грязь, зачем ты слушала Софи?»

«Почему ты спрашиваешь? Ведь вечер еще не наступил», – почти взмолилась Ирина.

«Какая разница? Все равно в доме никого нет. Зачем откладывать?»

«Ну да, ты ведь все равно не отвяжешься».

«Не отвяжусь, поэтому отвечай».

«Признаюсь, мне было любопытно», – смутилась Ирина.

«Но если ты слушала, даже из любопытства, чем ты лучше Елены или Софи? Значит, тебя тоже манит порок? И тебе интересно подсматривать в замочную скважину?»

«Нет! Как ты можешь такое говорить? Я еще даже не знаю, что такое порок».

«Но очень хочешь узнать, так?» – съязвило отражение.

«Нет! Я хочу знать, что такое любовь!»

«Любовь и порок идут рука об руку».

«Значит, любовь греховна?»

«Вся жизнь греховна… Если ее таковой считать…» – вспомнила Ирина слова Порфирия.

* * *

Сон все не приходил. Рой беспорядочных мыслей жалил перевозбужденный мозг. О прошедшем дне не хотелось думать. Казалось, сегодня ее окунули в грязь. С головы до пят.