Упомянутый господин

Немов скинул попрошайке рукоин. Теперь тот будет счастлив, ведь одного крипторубля хватит на два дня на еду. И действительно, дед в лохмотьях зашевелился, и в линзе у детектива возник благодарственный стикер в виде пляшущего оборванца. Правильно когда-то сказал один из столпов бизнеса запретного запада, «скоро у каждого нищего будет свой смартфон». А сейчас, пожалуй, только у бедняков смартфоны и остались. Или у людей, которые долго привыкают к новому. Андрей и сам не сразу освоился с линзами, в которых силой взгляда открываешь папки, жмешь на иконки, скользишь по меню. А еще и происходящее в реале контролировать надо.

– Проходи Немов, – потянулся для рукопожатия начальник отделения, – мне уже звонили по поводу тебя, – он бросил взгляд на потолок. – Надеюсь не против, что на «ты»? Все свои ведь.

Мундир на полноватом майоре готов был разойтись по швам, а сам он, то и дело протирая платком багровую шею, занимал, казалось, добрую половину своего кабинета, отделанного шпоном светло-коричневого цвета. Если добавить сюда вентилируемые панели подвесных потолков, скрипящий под ногами линолеум и портреты каких-то силовиков по стенам, получается типичный кабинет советского начальника.

– Да конечно нет, майор. Давай на «ты».

Начальник отделения уселся обратно в своё массивное кресло, затянулся цифрой и постучал по ней пальцем, будто стряхивая пепел.

– Привычка, ядрена корень, – засмеялся он, – табачные на службе нам курить запрещают, но дома я балуюсь. Да что я тебе рассказываю, Немов, ты и сам знаешь.

– В мое время не запрещали ещё, – хмыкнул Андрей.

– А я бы, кстати, не принял бы тебя за своего вот так на улице. Ты больше на оппозиционера какого похож, ну или на блоггера.

– Бывает, – засмеялся Андрей, – разболтался на вольных хлебах.

– Нет, я серьёзно, – не унимался майор, – тебя хоть сейчас внедряй в это сопротивление под прикрытием.

– Это мысль, но давай начнём с малого, – Немов сел на свободный стул возле стены, – волонтеры эти все ещё здесь?

– Да. Вовремя ты к нам. Ещё полчаса, и этих двоих тоже отправили бы на профилактику.

– Хм. После реформинга что-либо спрашивать уже бесполезно. Чистый лист. Иди вкладывай им в голову что хочешь, но извлечь оттуда можно опять же только это.

– Если бы все это так в идеале и происходило, – майор вздохнул, – почему-то в жизни все совсем по-другому. После профилактики, этот молодняк попадается снова и снова. Как будто что-то в этом даркнете ломает нашу прошивку и поверх неё вкладывает своё, – майор вздохнул, – вот и дочка моя туда же. Сколько я с ней говорил, сколько про императора нашего рассказывал, про великую Победу, про достижения, про западных агентов, «бесогон» заставлял смотреть, а она знай свое «жулики и воры». Маленькая. Не понимает еще, что это и есть движущая сила экономики. Предки еще говорили «не подмажешь, не поедешь». Маленькие люди берут маленькие деньги, большие люди побольше, ну а император… Он столько сделал для страны, может и дворец себе позволить, а мы пояса подтянем если что. Это все даркнет и дружки ее – экстремисты чертовы. В школе надо класса с пятого пороть того, кто хотя бы косо на портрет императора посмотрит, а они портят портреты-то гады. Фоткают и в сеть выкладывают анонимно. Как с таким бороться? И главное теперь не работает правило «три административки – уголовка». По закону после профилактического реформинга административки сгорают. Да ты и сам в курсе.

– Не особо. Я уголовными делами занимался, – Немов потёр висок, – таких тонкостей не знаю. Да может оно и к лучшему, политических последнее время уже некуда сажать.

– Тебе хорошо рассуждать, Немов, а мы тут словно бранспойт носовым платком заткнуть пытаемся. Их все больше и больше. Попадается тот же самый, только ещё более прошаренный. А допрашивать такого действительно бесполезно. Скорее всего не помнит он ничего. Так что давай сейчас, действуй, пока они свеженькие.

– Их двое?

– Сегодня двое. Вот эти голубчики тебя интересуют? – на голограмме возле стены возникли два субтильных юноши, одному из которых и вовсе на вид было лет пятнадцать.

– Герои.

– И не говори. От горшка два вершка, жизни не знают, а туда же. Права и свободы им понимаешь.

– Тот что с пучком на затылке студент педагогического, – Немов вгляделся в лицо парня с хвостиком, мелкой бородкой и большими синяками под глазами.

– Да.

– Его сначала давай. Только это.... можно наедине?

– А без проблем. Только иди в седьмой кабинет. Его туда приведут.

– Задержанный Кузьменков для беседы доставлен. – конвоир развернулся и вышел из кабинета, стены которого украшали исторические фото с Берией, Ежовым и другими сотрудниками НКВД прошлого столетия.

– Проходи, садись. Курить будешь? – Немов достал пачку цифры.

– Не курю, гражданин начальник.

– Ну что так сразу? Можешь не хейтить. Я не полицейский. Адвокат, – детектив закинул ногу на ногу и закурил.

– А вы общественные защитники даже хуже, – ухмыльнулся парень.

– А ты опытный. Разбираешься? – Андрей прищурился.