Упоние властью (ЛП)

— Я понимаю, почему ты не смог попасть в приличную бизнес-школу, — отвечаю я, не в состоянии ничего сделать, кроме как покачать головой в недоумении. — Ты — полный идиот.

— Я собираюсь отправиться в Колумбию (прим.пер. Колумбийский университет , или просто Колумбия, официальное название Колумбийского университета города Нью-Йорка — один из известнейших и престижных университетов США) на учебу, как только почувствую себя лучше, ты, придурок! — огрызается он, и выпрямляется в кресле в оборонительной стойке.

— Да, а я собираюсь купить космический корабль и улететь на Марс.

Я закатываю глаза, откидываюсь на спинку кресла и уставляюсь в потолок, не веря своим глазам.

— Ты такой высокомерный придурок! Неудивительно, что отец собирался сбить с тебя спесь, — говорит он, доставая какие-то документы, подготовленные отцом, и швыряя мне их через стол.

Отец сообщил мне, что 15 июня был крайний срок, чтобы я пришел в себя и согласился с его планом. Часть меня в шоке от увиденного, ведь он, в самом деле, довел эту идею до конца и составил официальные документы. Кто так поступает со своим собственным сыном?

— Ничего себе, я надеялся, что это была просто очередная угроза, — задыхаюсь я, когда просматриваю их.

— Нет, в этот раз он был предельно серьезен, и каким-то странным образом оказался хладнокровно убит всего за четыре дня до крайнего срока.

Он откидывается назад и самодовольно смотрит на меня.

— Ты намекаешь, что я причастен к смерти отца?

Моя голова начинает кружиться при мысли о том, что мой собственный брат обвиняет меня в нечто столь отвратительном.

— Я ни на что не намекаю, — говорит он небрежно. — Я просто думаю, что время было выбрано очень благоприятно для тебя.

— Ты, действительно, трахнутый на всю голову, если думаешь, что я убил бы своего отца. Может быть, тебе стоит пойти принять еще несколько таблеток, ты, чертов неудачник!

Я мгновенно чувствую, что мое кровяное давление зашкаливает.

— Ты же знаешь, мне нужно справиться с моей болью, — он прищуривается и морщит лицо. — Ты, на хрен, понятия не имеешь.

— Поверьте мне, я чертовски понимаю, что значит боль! — парирую я ему, ударяя кулаком по столу. — К сожалению, не придумано таких обезболивающих, которые смогли бы заглушить мою.

— Эй, ты сделал свой собственный выбор, — его глаза остаются прищуренными, и в них заметно раздражение. — Никто не заставлял тебя ничего делать!

— Я сделал это для тебя, черт побери! — кричу я, и шарахаю кулаком по столу во второй раз. — Ты был разбит и подавлен, потерпев неудачу в школе, и мне стало жаль тебя. Я оставил тебе все, потому что не хотел причинять боль. Казалось, словно ты уже попал в мертвую петлю. Теперь ты обвиняешь меня в смерти отца? Это совершенно недопустимо!

Я встаю на ноги и отхожу от стола, пытаясь охладить свой гнев.

— Иди и убеждай себя, что ты сделал мне большое одолжение, спасая меня, — говорит он по-детски. — У тебя, такое, на фиг, эго… ты, наверное, только сам веришь во всю эту чушь!

Я поднимаю свои руки ко лбу и прикусываю губу. Я знаю, если останусь здесь еще хоть на минуту, то выбью из него все дерьмо. Отступая, я говорю ему на последок.

— Ты знаешь правду, даже если не признаешься сам себе. У тебя есть время до завтра, чтобы извиниться передо мной, или ты для меня умер!

Тайлер сидит молча в отцовском кресле со скрещенными руками на столе, точно также, как сидел отец после того, как заканчивал свою еженедельную лекцию. Я сдаюсь и поворачиваюсь, чтобы уйти, и в этот момент замечаю Ванессу, стоящую прямо за дверью.

— Как долго ты там стоишь? — спрашиваю я.

— Всего несколько минут. Я не хотела вас прерывать, — бормочет она негромко.

Я останавливаюсь на время, достаточное для того, чтобы обнять и поцеловать ее в лоб. Часть меня хочет сказать ей, что она является истинной причиной этого конфликта. Я уже на взводе, и мысль о ней, помолвленной с моим братом-говнюком, делает меня абсолютно невменяемым. Именно поэтому мне пришлось переехать после окончания школы.

— Твой жених немного помешался, — ворчу я, прежде чем проскальзываю мимо нее. — Мне нужно выбраться отсюда.

— Ты обвиняешь его в том, что он имеет отношение к смерти вашего отца? — она практически кричит на Тайлера после моего ухода, заставив меня на мгновенье приостановиться сразу за дверью. — Что с тобой?

— Есть вещи, которые ты не понимаешь, — бормочет он, пытаясь оправдать свои обвинения.

— Ну, я знаю Трея достаточно долго, чтобы чертовски хорошо понимать, что он никого не убивал, — парирует она с раздражением в голосе. — А что он имел в виду, говоря тебе, что позволил тебе победить?

Тайлер испускает стон и слышимый вдох.

— Он думает, что каким-то образом оказал мне услугу, уйдя с моего пути и переехав в Калифорнию.

— Но что же ты выиграл? — продолжает давить она.

— Право на работу с отцом, я полагаю, … как будто это счастье какое-то, — отвечает он резко. — Он просто эгоистичный придурок.