Упоние властью (ЛП)

— Это ведь был не настоящий телефонный звонок?

— Нет. У меня даже нет посредника, — смеется он, очевидно, гордясь своим маленьким трюком. — Я всегда знал, что минет был слишком хорош, чтобы быть правдой, — шепчет он, наклоняясь ко мне.

У меня моментально кровь приливает к щекам.

— Он был настоящим, — отвечаю я, не имея понятия, что еще мне сказать.

— О, ты определенно попала в неловкую ситуацию, и он начался как паническая реакция на то, что ты попалась с моим исследовательским отчетом, — самодовольно размышляет он. — Ты была слишком смущена, когда мы встретились на следующее утро. Этим ты выдала себя с головой.

Твою ж, мать.

— Ты не должен был оказаться таким милым. Я надеялась, что ты такой же, как твой отец — признаюсь я, поворачиваясь телом к нему. — Я хотела уничтожить тебя любой ценой.

— Твой босс в течение многих лет пытается прижать к ногтю моего отца, — отвечает Трей. — Единственный человек, кто также враждебно настроен по отношению к моему отцу — это твой отец.

Святое дерьмо, он знает все? Я буквально чувствую, как мой рот раскрылся от удивления.

— С кем ты говорил?

— «Гугл» знает все. Рей Грей – был твоим крупным проколом, — бормочет он, нахально улыбаясь мне. — «Гугл» рассказал мне, что Рейфилд Грейсон-младший является руководителем отдела маркетинга «Браун-Форман»[прим.пер. Американская компания, один из крупнейших производителей спиртных напитков], а не какой-то Рей Грей.

— Ты скрывал эту информацию, пока я сидела здесь с тобой и вела разговор по душам о Ванессе?

Я скрещиваю руки на груди, и чувствую, как кровь снова прилила к моим щекам.

— Я не хотел поставить тебя в неловкую ситуацию.

Он пожимает плечами.

— Увы и ах.

Прямо сейчас я была на пределе больше, чем когда-либо в своей жизни .

— Я все еще возвращаюсь в Нью-Йорк? — спросила я

— Да. Вдобавок ко всему, мне не нужно обвинение в убийстве, а я, возможно, что-нибудь сделал не так.

Он бросает на меня озорной взгляд и откидывается в кресле.

— Насколько сильно я вляпался?

— Давай просто скажем так, что на твоей шее сейчас находится петля, и у тебя есть выбор, затянуть ее или нет.

Напряженное выражение на его лице говорит мне о том, что ему не нравится аналогия с петлей. Мне бы, наверное, такая аналогия тоже не понравилась бы.

— Так что, до тех пор, пока я не куплю или продам большой пакет акций, со мной все будет в порядке? — спросил он и дернулся в своем кресле.

— И до тех пор, пока никто не знает об этом, так называемом исследовательском отчете, который ты передал Юргену, все остальное в конечном итоге должно устаканится, — заверяю я его. — В особенности, если я скажу своему начальству, что не нашла ничего из ряда вон выходящего.

Давящее молчание повисает между нами, длящееся в течение нескольких секунд.

— Ты сейчас меня шантажируешь?

Он прищуривает глаза, изучая меня своим пронзительным взглядом.

Я храню молчание с минуту, думая о том, как бы лучше сказать ему то, что было у меня на уме столько времени, сколько себя помню. Я делаю глубокий вдох и начинаю открывать ему чувства, которые скрывала в течение многих лет.

— Твой отец полностью разрушил бизнес, который моя семья строила в течение трех поколений. Он присутствовал на дружеском ужине, а потом использовал информацию, которой папа поделился с ним, чтобы полностью уничтожить нас. Твой дедушка даже не пытался остановить его. Я думаю, это было больнее всего.

Я стараюсь сохранить самообладание, но вся моя душевная боль вплывает на поверхность.

— Мне было девять лет, поэтому я мало что помню об этом, — Трей нервно пробегает пальцами по волосам. — Хотя помню, как отец спорил с папой. После того дня мы не видели его так часто, как раньше.

— Возможно, он пытался остановить его, — предполагаю я, давая ему возможность сохранить приятные воспоминания о его папе. — Я знаю, однако, наши деды ушли в могилу, так и не поговорив друг с другом еще раз.

— Отца уже не остановить, если уж он что-то вбил себе в голову, — говорит Трей, глядя в пол. — Я, честно говоря, не такой человек, чтобы извиняться за то, чтобы не сводить счеты с кем-либо.

— Ты знаешь, я не думаю, что может возникнуть необходимость в шантаже.

Я кладу свою руку на его бедро, давая ему понять тем самым, что не собираюсь вымещать свое недовольство на нем.

— Не могли бы вы двое заткнуться! — вдруг выпаливает Лив, перевернувшись в своем кресле. — Вы, ребята, сидите и болтаете весь полет. Я пытаюсь поспать!

Глаза Трея расширяются.

— Лив, прости. Мы думали, что ты в отключке.

Я посылаю Трею озорную ухмылку, пока скольжу кончиками пальцев вдоль внутреннего шва его джинсов, затем убираю от него руку и откидываюсь в кресле.

— Спасибо, Мэнди. Очень мило с твоей стороны сделать это прямо сейчас перед тем, как ты отправишься спать, — шепчет он.

Я хихикаю и закрываю глаза. Я думаю, что довела его до того состояния, которое мне было нужно.

Трей