Упорядоченное

Пальцы волшебника скользили сквозь гладкую и пушистую кошачью шерсть. Гладкую и тёплую, такую тёплую, словно…

Словно кожа на шее, где пульсирует жилка, а волна пушистых каштановых волос туго стянута узлом на затылке. Тёмная заколка, а в ней прячется острейший игольчатый кинжальчик – подсмотрено в какой-то инкунабуле навроде «Древности Чёрных королевств». Так и тянет вытащить эту заколку, запустить пальцы в мягкие пряди, притянуть… но не время. Совсем не время.

Ниже заколки – воротник мягкой свободной курточки со множеством карманов, карманчиков, петель и петелек, где в строгом порядке разложено, развешено и закреплено самое причудливое обзаведение-инструментарий, какой никак на заподозришь у примерной и прилежной адептки почтеннейшей, всемирно знаменитой Академии, единственного места, где учат магии.

А ещё ниже – неумолимо притягивающая взоры девичья пятая точка, донельзя соблазнительно обтянутая мягкими же брючками. Кумушки и матроны на рынке прожгут взглядами – сказать что-то ядовитое будущей магичке они не осмелятся, будут пялиться осуждающе в спину. Ну и пусть – Вениамину наряд его спутницы очень даже нравился.

Под будущим бакалавром, затем, хочется верить, – магистром и даже, чем демоны не шутят, Sciences Magicis Doctor[1], а пока – студентом четвёртого курса Академии Высокого Волшебства, ассоциатом[2] Вениамином Скорре – распахивалась бездна.

Да-да, самая настоящая бездна.

Корпуса Академии являли собой, если посмотреть со стороны, пучок высоченных и острых башен, взметнувшихся к самым тучам. Любой нормальный архитектор, взглянув на сию конструкцию, только поразился бы: «А как она вообще держится?!» – и был бы совершенно прав. Башни вздымались на сотни футов, шпили царапали животы проплывающим облакам; между башнями протянулись мосты и крытые галереи, на иных – возведены самые настоящие дома в несколько этажей. Внизу здания смыкались, и оттого башни казались тощими грибами-опятами, растущими на срезе старого пня.

…Но куда больше того, что внизу, студиозуса Вениамина занимало находящееся наверху.

– Эй! Вен! Карабин закрепил? – прошипели ему сверху с изрядным раздражением. – Ты на что там пялишься?! Крепи давай, да не как в прошлый раз!..

– Креплю, Санди, креплю, не ворчи. – Вениамин волей-неволей отвлёкся от созерцания крепких ягодиц своей спутницы, туго обтянутых брючками.

На этой высоте начинался гладкий участок стены – ни тебе резных горгулий, ни драконьих морд, по которым так удобно взбираться. Голый камень, тонкие швы, куда предстояло вбивать заранее припасённые костыли и подниматься не просто так, а со страховкой.

Это, конечно, плохо. Следы оставлять всегда плохо, особенно такие. Но – ничего не поделаешь. Надлежало одолеть этот участок, добраться до поперечной галереи, пройти по ней, подняться ещё – до торчащего нелепого отростка, словно там когда-то начали строить переход, да так и бросили, сообразив в последний момент, что вести этому переходу некуда.

Влево от тонкой, неведомо как держащейся башни отходил неоконченный мост, на котором, тем не менее, зачем-то возвели аж пятиэтажное строение под островерхой черепичной крышей, с узкими зарешёченными окнами. Со стороны глянешь – тюрьма тюрьмой.

Но тюрьмой сооружение сие отнюдь не являлось, а было заброшенным корпусом кафедры таурмагистики, с библиотеками, аудиториями, пробирными палатами и кабинетами, кладовыми магических компонент и просто кладовыми.

Некогда Академия была куда больше – по числу и студиозусов, и профессоров. Почему да отчего число и тех и других сократилось, Вениамина занимало не слишком. Куда привлекательней казались секреты, оставшиеся в покинутых и заколоченных корпусах, где никто так и не озаботился навести должный порядок. Профессора и правящий Капитул магов ограничились тем, что замуровали входы и выходы, наглухо заперли двери, наложили неснимаемые (якобы) чары и, насколько мог судить Вениамин, это работало. Адептам и в голову не приходило лезть в запретные, закрытые помещения, им вполне хватало имеющихся.

К тому же за несанкционированное проникновение «за барьер» ослушников ждала экскоммуникация, то есть немедленное и безоговорочное исключение из Академии без права на апелляцию и обжалование приговора.

А то, как шептались студиозусы, и «отправка на холод» – то есть в специальную, исключительно для магов построенную тюрьму где-то в подземельях самой Академии…

– Вбивай! – шёпотом прикрикнули на Вена сверху, и он поспешно взялся за молоток. Его спутница нетерпеливо заёрзала – висеть, скорчившись и ухватившись за рога каменного чудища, торчащие из стены, было донельзя неудобно.

Дзинк! Дзинк! Тюк! Острие костыля вошло меж двух каменных блоков. Погружалось оно медленно, древние строители раствор замешивали на совесть. Удерживала Вениамина сейчас только верёвка, за карабин пристёгнутая к широким ремням обвязки, пропущенным под мышками и вокруг бёдер.