Упрагор, или Сказание о Калашникове

Калашников сказал, что его интересует гора Горуня. Не Древняя Греция, а просто гора Горуня. Но толстый парень о Горуне не слыхал. Об Эвересте он слыхал, есть такая гора в Азии. Между прочим – вот смехота! – назвали ее не в честь открывателя, не в честь покорителя, а в честь, как это у нас бывает, какого-то дурацкого чиновника Эвереста. Этот чиновник, по-видимому, сидел у подножья Эвереста, пока другие поднимались на Эверест, попивал пиво или прихлебывал чаек, и все равно горе присвоили его имя. Эти прохиндеи чиновники достигают больших вершин. Потом поди разберись, то ли горе за ее высоту присвоили имя выдающегося человека, то ли человека назвали в честь горы за его выдающиеся достоинства. А когда обратно переименуют, опять непонятно: то ли человек проштрафился, то ли гора оказалась не на высоте. Прямо цирк от всех этих переименований. Природа только шарахается от наших громких имен. Сама она – как безымянный солдат на поле человеческой брани.

Толстый парень хлопнул Калашникова по плечу:

«Ладно, я в трактир, там сегодня завезли пиво. А ты дуй в сектор справок, пятый этаж, там такой человек, что никакой Горуни не захочется».

2

К двери сектора справок была прилеплена отпечатанная типографским способом табличка: «Скоро буду». Было не ясно, кто будет и когда, и Калашников в ожидании пошел бродить по коридорам.

Низенький ученый муж с высоким лбом доказывал высокому и низколобому, что палки в колеса появились раньше самих колес, потому что ведь не зря говорят, что обезьяна взяла в руки палку. Иначе бы говорили, что обезьяна взяла в руки колесо.

Низколобый ухватился за эту мысль и стал ее записывать в специальную книжечку, куда записывал мысли для будущих научных работ. «С тех пор, – сказал высоколобый, – колеса все дорожают, а палки в колеса все дешевеют, и это определяет наше поступательное движение».

Калашников прошел в конец коридора и свернул в другой коридор, над входом в который большими мрачными буквами было начертано: «ДРЕМОТДЕЛ». И чуть ниже – более мелко: «Древних мифов отдел»,

Весь этот коридор занимал Дремотдел, в который входило несколько секторов: «Сектор мифических подвигов», «Сектор мифического изобилия», «Сектор мифического счастья», «Сектор мифического труда». Приберегая счастье на конец, Калашников начал с того, что является его первоосновой.

Так это со стороны выглядело. Но на самом деле его выбор определялся другим. На дверях сектора мифического труда был нарисован контур горы, и Калашников подумал, что здесь он найдет необхо­димые сведения.

Ученые мужи сектора стояли в раздумье у стены, на которой были вывешены взятые сектором обяза­тельства. Над обязательствами висел большой портрет Сизифа, сидящего на камне и задумчиво глядящего вдаль. От ног Сизифа поднимался склон горы, которая была одновременно диаграммой неуклонного роста.

Обязательства висели невысоко. Когда требовалось взять повышенные, их перевешивали повыше, а когда с ними не справлялись, двигали вниз. На стене был широкий след от передвигаемых обязательств.

Завсек, еще сравнительно молодой учмуж, зава­ливший работу в Упупе и брошенный сюда на укрепление, спросил, задумчиво глядя на диаграмму роста: «А почему у нас вместо роста спад?»

«Это просто кнопка отлетела»,– сказал учмуж, приставленный к кнопкам.

Держась на двух кнопках, диаграмма показывала рост:

Но когда одна из них отлетела, получился спад:

Завсек сказал: «Прошу вас, внимательно следите за кнопками».

«А какова производительность сизифова труда?»– спросил молчавший доселе учмуж, сложив руки на груди для большей производительности.

Выяснилось, что когда Сизиф катит камень в гору, производительность у него значительно ниже затра­ченного труда, а когда с горы – значительно выше. Напрашивалось предложение: а не катить ли ему только вниз? Но нельзя же вниз катить бесконечно.

Хорошо бы выбрать что-то среднее: катить камень одновременно и в гору и с горы. Но как это сделать? «Все зависит от нас»,– сказал учмуж, пристав­ленный к кнопкам.

Он откнопил с одной стороны диаграмму роста с нарисованным сверху камнем и повернул ее на 90 градусов. Было так:

а стало вот так:

«Видите: камень уже внизу. Повернем диаграмму– и он опять наверху».

Итак, низ – это скрытый верх, а верх – это скрытый низ. В этом ключ к решению проблем экономики.

«Интересная мысль»,– сказал Калашников. Завсек внимательно на него посмотрел: это еще что за персона? Хорошо, если сам по себе, а если он кого-нибудь представляет? И не просто кого-то: это в театре человек представляет человека, а в жизни он нередко представляет целую организацию.

«А мы тут как раз берем повышенные обязатель­ства»,– на всякий случай сказал завсек, перевеши­вая обязательства повыше.

«А в субботу у нас субботник, а в воскресенье – воскресник», – сообщила Калашникову учмуж-женщина.

«В другие дни с субботниками и воскресниками не получается,– сказал учмуж, сложивший руки на груди для большей производительности.—Потому что в другие дни мы и так на работе».

«Ах, как хочется на работу!» – вздохнула учмуж-женщина.

«Проснись, ты же и так на работе!» – шепнул ей завсек.