Управдом

– Ох догуляешься ты, Сенька, со своими дружками, – беззлобно и даже как-то грустно, без запала, сказала она. – Марш домой, проспись, потом поговорим.

Семеном, насколько Травин знал, звали брата машинистки, так что сложить все, что он увидел и услышал, в общую кучку, было нетрудно. Брат и сестра скрылись в доме, Сергей подобрался поближе, но оставшаяся на улице собака подняла такой лай-перелай, что ему пришлось отступить.

Теперь с девушкой нужно было увидеться обязательно, только при дневном свете и подальше от дома. Пораспросить невзначай о брате; если с ним какие-то проблемы были, Люба обязательно расскажет, в женщинах секреты плохо держатся. К тому же, судя по ее словам, она его друзей вроде как знала, а значит, и тут он мог что-то выяснить. С другой стороны, если этот Сенька как-то связан с бандитами, то и сама Люба тоже могла быть замешана.

«Держи друзей близко, а врагов – еще ближе», вспомнил Сергей фразу своего бывшего командира Громова. Какой в этом смысл, он тогда не понимал, врагов они выцеливали издалека, но звучала чья-то цитата красиво и в то же время банально, как статус в соцсетях.

Последний день, отпущенный доктором Райхом и коммунхозотделом для самосовершенствования, разбудил Травина выстрелом солнечного луча прямо в глаз. Он вернулся домой затемно, посидел в чайной на три рубля с копейками, наевшись свежих булок с маком и корицей, погулял еще по улице, поглазел на звезды, еле отбился от пьяной проститутки, в общем, провел время так, как и надо его проводить в двадцать с большим лет.

Сергей легко поднялся, он отлично выспался и чувствовал себя великолепно, даже бок почти не болел. Привычно отжался, попробовал поприседать, но рана на ноге, потревоженная вчера ползанием по подвалу, саднила.

– Нас утро встречает прохладой, – не торопясь спустился он с лестницы, – нас ветром встречает река, кудрявая, что ж ты не рада…

Чему не рада кудрявая, он петь вслух не стал, а приличный вариант на ум не приходил – на первом этаже четверо детей скоблили пол. Они отчистили уже большую часть посветлевшего от хлорки налета, сдвинув стол и стулья к окну. На столе стоял котелок с чем-то горячим, дымящимся и, судя по запаху, вкусным.

– Дядя Сережа, Лиза кашу сварила, – Емеля подскочил к Травину, – перловая, даже на молоке.

– Да? А молоко-то где взяли?

– Так сухое было в мешке, его и развели. Нельзя было?

– Я же сказал – все, что найдете там, ваше. А каши я сейчас с удовольствием поем, только умоюсь. Вы чего не в школе?

– У меня занятия в десять начинаются, – ответил Петр, – а у Митяя и Емели только в час дня. Они во вторую смену сегодня.

В одиннадцать привезли на подводе смесь песка с цементом – начсклада не обманул, прислал вовремя, и почти до вечера Травин провозился с подвалом, клал обратно кирпичи, оставляя в найденных милицией нишах небольшие отверстия, мало ли понадобится потом. Заодно еще раз обстучал все стены и пол и снова ничего нового почти не нашел. В углу, среди строительного мусора, обнаружился кругляш сантиметра два диаметром, похожий на монету, с отломанным позади крючком.

– Пуговица, что ли? – Травин повертел кругляш так и эдак. – Или значок?

Попробовал на зуб, провел кругляшом по кирпичу. Пуговица, судя по всему, была сделана из серебра.

– Граммов десять будет, – подбросил кругляш на ладони.

На пуговице был знакомый герб – перевернутая подкова с мальтийским крестом и вензель с буквами О и Р.

– Интересная вещица, – пробормотал себе под нос Травин. Так, вслух, ему всегда думалось легче. – Соседка моя вроде Белова, Дарья Павловна, к ней эти буквы не пришить никак, даже если фамилия по мужу у нее. Если бы я, как все мои родственнички, в пажеском корпусе учился, а не в авиаотряде груши околачивал, может, и знал бы, чей это герб. Совпадение занятное, можно было бы поспрашивать осторожно, но, скорее всего, простое совпадение, и Белова эта мне симпатична. Плюнуть и забыть.

Он положил кругляш в карман и снова принялся за стены. За это время дети успели вернуться из школы, пообедать, убежать на улицу и вернуться обратно. Когда Сергей поднялся на первый этаж, снова, как и днем раньше, уже совсем, до темноты завечерело. На столе стояла керосиновая лампа, и Травин пообещал себе, что завтра, а уж на неделе – точно, восстановит в доме электропитание.

– В выходные время летит незаметно, – подмигнул он Лизе, налил из чугунка тарелку супа с крупой. – Ты сама ела или только готовишь?

Девочка покраснела, потом кивнула.

– А остальные где?

Лиза показала рукой уровень своей головы, сложила ладони и прижала к щеке.

– Емеля спит.

Девочка кивнула, потом подняла руку повыше и нарисовала в воздухе колечки.

– Митяй что-то пишет, – догадался Сергей.

Лиза снова кивнула, потом вытянула руку вверх и пожала плечами.

– А Петр неизвестно где. Так? Ага. Ну ладно, значит, скоро придет.

Лиза замотала головой, подергала Травина за рукав, прижала ладони к лицу. Потом провела пальцем по горлу.

– Не пойму. Но ты хочешь сказать, что он куда-то в нехорошее место пошел?

Девочка опять кивнула.

– Ты знаешь, куда? Нет? А Митяй? Ну и хорошо, пойдем, поспрашиваем его.