Управление общим. Эволюция институций коллективного действия

В развитие ирригационных работ в засушливой зоне Шри-Ланки были вложены миллионы долларов. Значительная оросительная деятельность осуществлялась на этой территории еще до начала нашей эры и процветала до XII века, когда население, зависящее от этих систем, начало по неизвестным причинам мигрировать в другие районы острова. В XIX веке британцы первыми стали восстанавливать руины дамб (насыпей), создававшие малые и большие водоемы, которые в этой части света называются танками, и длинные, лентовидные системы каналов, тянущихся на большие расстояния ниже танков. После обретения независимости правительство Шри-Ланки при содействии иностранных донорских организаций продолжало вкладывать большие средства в ирригационные проекты.

В последние десятилетия, особенно с 1950-х годов, в Шри-Ланке неуклонно растет количество выращиваемого риса-сырца. Вкладом в этот рост было внедрение высокоурожайных сортов риса[164], но единственным и наиболее важным фактором, повлиявшим на количество выращенного риса, стало количество орошаемых земель (Madduma Bandara, 1984, p. 298–301)[165]. Рост урожаев, однако, оказался значительно меньшим, чем ожидали планировщики проекта. Лишь в некоторых из этих проектов количество земель, которые действительно орошаются, приближается к прогнозируемому. Были приведены только некоторые окончательные систематические оценки этих проектов, но детальная оценка затрат и выгод первоначального проекта Гал Ойя (Gal Oya project) показала, что дисконтированные затраты превысили текущую прибыль на 277 млн рупий (Harriss, 1984, p. 318). Фактически орошаемая площадь еще одного крупного проекта — Уда Валаве (Uda Walawe) — достигла только одной трети от запланированного. После того как стала доступна предусмотренная проектом вода, большая часть земли, с которой планировалось получать по два урожая в год, дает только один.

Одной из причин неутешительного эффекта в выращивании риса является расхождение между проектными планами и их воплощением касательно количества воды, которую фермеры Шри-Ланки реально получили для своих рисовых земель. Чтобы понять это противоречие, необходимо изучить связь между количеством используемой воды и урожайностью риса-сырца. Получение высоких урожаев зависит от надежности получения значительного количества воды в течение всего вегетационного сезона. Поэтому в течение этого сезона фермеры имеют сильную мотивацию для максимально частого орошения полей. Урожай большинства сортов риса-сырца, в отличие от таких зерновых, как пшеница, очень чувствителен к недостатку воды и относительно нечувствителен к избытку воды (Levin, 1980, p. 52–53). Длительное пребывание полей затопленными уменьшает количество непосильных прополок, которые фермер вынужден делать. Соответственно, фермер имеет все основания принять фактически любое количество воды, которую можно получить законными или незаконными путями, и очень мало оснований для экономии воды вообще.

Одновременно вода — это дефицитный и дорогой фактор производства. За воду, которую они получают, фермеры редко должны платить полную стоимость или вообще нести какие-либо расходы. Кроме того, отвод воды с территорий в верхней части системы, когда ее берется больше, чем нужно для получения урожая, для использования на нижележащих землях, не приводит к снижению доходности выше по течению. Такое перераспределение значительно увеличивает урожайность риса в низинах. Итак, если фермеры смогут беспрепятственно делать так, как хотят, то они будут применять гораздо больше воды, чем это экономически оправдано, для того, чтобы уменьшить свои личные затраты труда (даже в тех районах, где достаточно рабочей силы), в результате чего общая урожайность сельскохозяйственной системы будет существенно меньше, чем прогнозировали инженеры-ирригаторы на основе формул «оптимальные модели использования воды».