Управление по Макиавелли. Тонкости этики и технологии управления современной компанией

Обдумывая жизнь и подвиги этих мужей, мы убеждаемся в том, что судьба послала им только случай, то есть снабдила материалом, которому можно было придать любую форму: не явись такой случай, доблесть их угасла бы, не найдя применения; не обладай они доблестью, тщетно явился бы случай.

Доблесть и Случай – две составляющие, два родителя серьезного жизненного успеха. Только вдвоем они могут породить великую личность. И как жаль, когда доблесть есть в избытке, а случай ее применения так за всю жизнь и не представился. Не в то время или не в той стране родился!

И корит себя человек за то, что доблесть оказывается невостребованной или расходуется вхолостую, на мелкие дела. «Что я делаю не так?!» – задает он себе вопрос и не находит ответа. Все так! Просто так и не подвернулся Случай!

Что же касается тех, кто не обладает доблестью, но богат на случаи, то их жалеть не приходится. Стыдно быть мужчиной и не иметь доблести.

Что же такое доблесть? Это как раз и есть воля и способность использовать Случай для совершения Великих Дел.

Когда Макиавелли находился в ссылке в деревне Сан-Андреа, у него не было там достойных собеседников, и он вынужден был общаться с простыми людьми. В частности, он проводил с ними время за игрой в карты и триктрак. Но поскольку его пытливый ум не мог бездействовать, он использовал этот вид досуга, чтобы экспериментально определить, насколько успех в этих играх зависит от Фортуны (расклада карт), а насколько – от самого человека. И получил «статистически значимый результат» – половина на половину. Если этот результат перенести на жизнь, то получается, что если у человека не хватает одной из этих двух половин, то, как говорят, не судьба!

24

А надо знать, что нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми. Кто бы ни выступал с подобным начинанием, его ожидает враждебность тех, кому выгодны старые порядки, и холодность тех, кому выгодны новые. Холодность же эта объясняется отчасти страхом перед противником, на чьей стороне – законы; отчасти недоверчивостью людей, которые на самом деле не верят в новое, пока оно не закреплено продолжительным опытом. Когда приверженцы старого видят возможность действовать, они нападают с ожесточением, тогда как сторонники нового обороняются вяло, почему, опираясь на них, подвергаешь себя опасности.

Внедряя инновации, следует ожидать сопротивление тех, кому выгодны старые порядки. Почему выгодны? Все познается в сравнении. Выгодны потому, что невыгодны те новые порядки, которые предусматривает данная инновация.

Любая инновация – это передел ресурсов и власти.

Даже самая безобидная инновация в случае ее удачного завершения прибавит авторитета, а с ним и власти тому, кто ее затеял. А это значит, что он какую-то долю авторитета и власти у кого-то заберет. И этот «кто-то» будет инновации сопротивляться.

Как говорится, если где что-то прибудет, в другом месте столько же убудет!

Холодность тех, кому инновация выгодна, обусловлена их опасением, что неудовольствие, а то и гнев ее противников вольно или невольно будет направлен не только на инициатора инновации, но и на них, тех, кому она выгодна. Именно поэтому они стараются дистанцироваться от инициатора, тем более что поскольку инновации часто кончаются неудачей, то после нее положение всех причастных к продвижению инновации ухудшится. Они готовы поддержать инициатора добрым словом за углом, но не публично. Рассчитывать на их реальную поддержку не приходится, иначе можно сильно ошибиться.

Даже в случае заведомо успешной инновации те, кто в ней непосредственно не участвует, но для кого она выгодна, стараются все же от нее дистанцироваться, поскольку опасаются, что гнев тех, кому она не выгодна – а такие всегда есть – будет вымещен на них. Ведь если скрытые противники инновации обрушат свой негатив на ее инициаторов, то они обозначат себя как ее открытые противники, что для них может быть опасно.

25