Управление выбором

Этот вывод, как отмечает Лурия, настолько прост, что «многие психологи были склонны рассматривать подобное логическое заключение как основное свойство человеческого сознания». Ан не тут-то было!

Сказав силлогизм из двух предложений, исследователи просили узбеков повторить силлогизм. Просто повторить. Но немногие узбеки смогли это сделать: в крестьянский мозг эти два предложения никак не помещались, ибо, по мнению узбеков, никак не были связаны друг с другом. Вот робкие попытки разных жителей кишлака повторить силлогизм про золото:

«Драгоценные металлы ржавеют или нет? Золото ржавеет или нет?»

«Драгоценные металлы ржавеют. Драгоценное золото ржавеет. Ржавеет ли драгоценное золото или нет? Ржавеют ли драгоценные металлы или нет?»

«Это все — драгоценное. Золото — тоже драгоценное. Ржавеет оно или нет?»

Ясно, что если человек не в силах даже повторить задачу, спрашивать у него ответ бессмысленно. Тогда крестьянам попытались объяснить, что такое силлогизм (без применения, разумеется, этого термина, упаси боже!) на привычных примерах а-ля кишлак-ишак…

1) Хлопок растет там, где жарко и сухо.

2) В Англии холодно и сыро.

Вопрос: может в Англии расти хлопок или нет?

«Испытуемые, живущие в наиболее отсталых районах, — пишет Лурия, — даже отказывались делать какие-либо выводы. Они заявляли, что никогда не бывали в этом незнакомом месте и не знают, растет там хлопок или нет».

Привожу запротоколированный диалог между психологом и дехканином:

«— … может в Англии расти хлопок или нет?

— Я не знаю.

— Подумай об этом.

— Я был только в Кашгаре. Ничего больше я не знаю.

— Но на основании того, что я сказал, может ли хлопок там расти?

— Если земля хорошая, хлопок будет там расти, но если там сыро и земля плохая, он расти не будет. Если там похоже на Кашгар, он там тоже будет расти. Конечно, если почва там рыхлая, он тоже будет там расти.

— Еще раз. Ты знаешь, хлопок растет там, где жарко и сухо. Но в Англии холодно и сыро. Может там расти хлопок?

— Если там холодно, он не будет расти. Если почва хорошая и рыхлая — будет.

— Но на какую мысль наводят мои слова?

— Знаешь, мы — мусульмане, мы — кашгарцы. Мы никогда нигде не бывали и не знаем, жарко там или холодно».

Однако, после очень долгих уговоров, узбеков удавалось убедить, что в Англии хлопок не растет, потому что там холодно и сыро, а хлопок растет там, где жарко и сухо. На это узбеки скрепя сердце еще соглашались. Но вот следующий силлогизм, где никакого привычного предмета уже не было, просто повергал их в ступор.

1) На Дальнем Севере, где снег, все медведи белые.

2) Новая Земля — на Дальнем Севере.

Вопрос: какого цвета там медведи?

Вот варианты ответов, даваемые освобожденными жителями востока:

«Я никогда не был на севере и никогда не видел медведей».

«Если вы хотите, чтобы вам ответили на этот вопрос, спросите людей, которые там побывали и видели их».

«Разные бывают медведи. Если родился красным, таким он и останется».

Все попытки достучаться до логики в случае с медведями не заканчивались ничем, что прекрасно иллюстрирует запротоколированный диалог:

«— …так какого цвета на Новой Земле медведи?

— Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел. В каждой местности свои животные — если она белая, они будут белые, если желтая — они будут желтые.

— Но какие медведи водятся на Новой Земле?

— Мы всегда говорим только о том, что мы видим. Мы не говорим о том, чего мы не видели.

— Но на какую мысль наводят мои слова? На Севере все медведи белые. Новая Земля — на Севере. Какого цвета там медведи?

— Ну, это вот на что похоже: наш царь не похож на вашего, а ваш не похож на нашего. На твои слова может ответить только кто-то, кто там был, а если человек там не был, он ничего не может сказать на твои слова.

— Но на основе моих слов: „На Севере, где всегда снег, медведи — белые“, — можешь ты догадаться, какие медведи водятся на Новой Земле?

— Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет, и он видел белого медведя и рассказал об этом — ему можно верить, но я никогда его не видел, и потому не могу сказать. Это мое последнее слово. Те, кто видел, могут сказать, а те, кто не видел, ничего сказать не могут».

…Так были посрамлены приверженцы Вюрцбургской психологической школы, которые упорно твердили о врожденных логических ощущениях, присущих человеческому сознанию. А ведь еще до Лурии один из ведущих психологов мира швейцарец Жан Пиаже поправлял приверженцев Вюрцбурга: он изучал психологию «недоделанных взрослых» — детей — и обнаружил то же самое явление, которое нашел у примитивных крестьян Лурия. Никаких врожденных «логических ощущений» не бывает, сделал заключение Пиаже.

И можно было не ездить ни в какую Азию, а просто вспомнить про Маугли. Мозг — это компьютер. Какие программы в него поставишь, то и получишь. Другое дело, что все компьютеры рождаются разными — и по вместимости жесткого диска, и по тактовой частоте, и по цвету корпуса… А те узбеки, которых изучал Лурия, это, я бы сказал, даже не компьютеры. Это деревянные счеты. Совсем деревянные.

Глава 2 Товар в галстуке