Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали

И лишь в 2003 г. идиллия в российско-американских отношениях закончилась. Жесткие заявления Путина по поводу американского вторжения в Ирак вызвали у патриотической общественности приступ ностальгического восторга: на несколько минут, в самом деле, показалось, что Россия вступила в противостояние с США. Однако странным образом грозные речи, звучавшие в Москве, не произвели на Вашингтон никакого впечатления, даже не отразились на политике Белого дома в отношении Кремля. В администрации Джорджа Буша понимали не только то, насколько в действительности слаба путинская Россия, но и то, насколько она несамостоятельна. Источник проблем совершенно справедливо видели во Франции и Германии, пытающихся противопоставить американской гегемонии собственный амбициозный проект. То, что на первый взгляд могло показаться борьбой между Россией и США, на деле являлось борьбой между США и их западно-европейскими соперниками за Россию. Именно поэтому Вашингтон, крайне болезненно реагировавший на позицию Парижа, проявил исключительное снисхождение к Москве.

В борьбе за влияние на официальную Россию у консервативного руководства США было одно очень серьезное преимущество перед либеральными европейцами. Американское общественное мнение в гораздо меньшей степени, чем в Западной Европе, интересуется тонкостями международной политики своей страны. Как отмечал выходящий в Праге журнал «Виза», именно страны Евросоюза зачастую занимают «наиболее жесткую позицию по такой болезненной для России теме как Чечня, да и расширение ЕС проходит для Москвы далеко не без проблем, и тему прав человека и свободы слова Европа тоже поднимает чаще, чем США»[306].

Западно-европейским правительствам приходится (в силу «постимперского синдрома») считаться с тем, как общественное мнение оценивает положение с правами человека в дружественных государствах. Напротив, поддержка диктаторов за рубежом никогда не становилась внутриполитической проблемой для США, если только не вела к гибели американских граждан.

Чем больше проблем с правами человека в России, чем больше ограничивалась свобода слова, чем грубее фальсифицировались выборы, тем в большей степени команда Путина, осложняя себе дела в Европе, оказывалась заложником Вашингтона.

Администрация Буша демонстративно простила Путина (в отличие от его французских и германских коллег) за критические выступления по Ираку. В свою очередь Москва должна была демонстрировать лояльность американским республиканцам. Удобный случай представился осенью 2004 г. перед выборами президента США. 18 октября 2004 г. находясь на встрече глав государств организации Центральноазиатского сотрудничества, Путин сделал беспрецедентное заявление о поддержке Дж. Буша. По его словам «атаки международного терроризма в Ираке направлены сегодня не только и даже не столько против коалиционных сил, сколько против президента Буша лично». Для того чтобы противостоять терроризму, надо голосовать за Буша. Любое иное решение «придаст насилию дополнительный импульс... и может привести к активизации деятельности боевиков в различных регионах мира»[307].

Подобное заявление, сделанное по отношению к избирательному процессу в любой другой стране мира, было бы расценено как вопиющее вмешательство во внутренние дела — как и случилось несколько недель спустя, когда Путин аналогичным образом принялся поддерживать Виктора Януковича в борьбе за пост президента Украины. Но Соединенные Штаты — случай особый. Американские власти не только не нашли в словах Путина ничего противоречащего международным нормам, но и незамедлительно ответили любезностью на любезность. Госсекретарь США Колин Пауэлл покровительственно заметил, что руководимая Путиным страна движется в правильном направлении, а критика либералов в адрес Путина безосновательна: нет никаких признаков того, что СССР вновь скатывается в тоталитарную бездну[308].

ЛУЧШИЙ ДРУГ ИНВЕСТОРА

По мере того как укреплялись позиции Путина, усиливалось и доверие западного финансового капитала к России. Дорожало буквально все, включая даже акции нефтяной компании ЮКОС, подвергнутой кремлевской опале. К началу 2004 г. биржевой бум достиг кульминации. За первые пять недель 2004 г. в российские ценные бумаги иностранными инвесторами было вложено 440 миллионов долларов (за весь предыдущий год приток денег составил 728 млн). По сообщению «The Moscow Times» международные опросы в бизнес-сообществе «свидетельствуют о том, что Россия является одной из самых привлекательных стран для прямых иностранных капиталовложений». Финансовые консультанты объясняли своим клиентам, что в России создались идеальные условия для «строительства фабрик и захвата местных компаний, для того, чтобы использовать преимущества дешевой, но хорошо образованной рабочей силы»[309].