Управляемая демократия

Политическая база губернаторов — классическая клиентела латиноамериканского типа. Личная преданность вождю вознаграждалась доступом к общественным ресурсам и неформальным влиянием в среде себе подобных. Эта модель отношений весьма устойчива, но у нее есть и свои минусы, которые обнаружились при партстроительстве. В «Отечестве» оказалось много начальников разного ранга, но не было активистов. Пользуясь административными методами, они могли вывести некоторое количество добродушных обывателей на площадь (прислали автобусы, отпускали людей с работы, контролировали, чтобы не разбежались по дороге), но на выборах это не помогало. А главное, за пределами Москвы начальники играют в ту же игру, только — в свою пользу.

Почувствовав, что Лужков может стать новым лидером страны, к нему стали стягиваться карьеристы всех мастей, обиженные Ельциным чиновники кремлевской администрации, несостоявшиеся министры. Вокруг него вилась целая туча льстецов и «интеллектуалов», воспевавших великие заслуги мэра и непрерывно клянчивших деньги. Театральный критик Инна Вишневская описывает одну из встреч Юрия Лужкова с «интеллигенцией». Сначала к мэру вышла Наталья Дурова, руководитель Театра зверей. «На шее у нее бантом был завязан пятнистый удав, все норовивший достать жалящим своим языком глаз мэра. “Накормите Театр зверей!” — сказала Дурова. Мэр немедленно согласился, увертываясь от горжетки-гадюки. Из рядов вывели большого медведя, который попросил у мэра повышенной пенсии». Лужкову ничего не оставалось, как выписать чек. Но это было только начало. «Сказав еще на прощание, что тараканы узнают ее по голосу, сверкая роскошной камеей, мушкетерской шляпой и зелено-бурой змеей, Дурова удалилась. На смену ей стали выбегать уже и вовсе “теоретики”, обобщающие театральный наш опыт, — директора, главные режиссеры и главные актеры неких театров под общим названием “Видогонь”. Борцы за культуру просили расширить помещение для театра “Аквариум”, потому что уже сами плавают в этом аквариуме, построить им дворец, потому что, как говорили классики, театр — это храм, и, наконец, перечислить пять лампочек по 60 свечей, так как старые, ввинченные еще Лениным, — перегорели. Юрий Михайлович покорно все записывал в блокнот». Затем вся публика ринулась в зал с накрытым столом, как принято в таких случаях, — «после собрания, симпозиума, премьеры, — обязательно увидите сотни спин лежащих животами на фуршете и шуршащих полиэтиленовыми мешочками, куда, еще во время войны учил нас один из вахтанговских актеров, нужно сливать с банкетных столов подсолнечное масло. Вы должны лечь на лежащих и, балансируя тарелкой, схватить без вилки скользкий гриб...»[240]

Вся эта публика умела только выпрашивать, растрачивать и разворовывать деньги — никакой политической выгоды для Лужкова от подобных мероприятий не было. Иметь дело с провинциалами было надежнее. Не очевидно, что дружба Лужкова с Шаймиевым прибавила московскому мэру авторитета у жителей Казани, но многолетняя практика «корректировки» выборов гарантировала отсутствие неприятных сюрпризов.

Объединение с региональными лидерами могло стать возможным лишь на основе взаимных уступок. Блок московского правителя с другими удельными князьями фактически означал отказ от претензии на царскую власть. В обмен на поддержку региональных лидеров Лужков должен был по крайней мере пообещать своим коллегам такую степень независимости, что сама должность кремлевского президента рисковала превратиться в номинальную.

По мере того как делалась ясна цена компромисса, пост президента начал терять привлекательность для Лужкова. В то же время все более очевидной становилась необходимость искать политически удобную фигуру, пользующуюся влиянием не только в столице. Это вынудило Лужкова совершить новый шаг в сторону от первоначального проекта — пост лидера коалиции «Отечество — Вся Россия» (ОВР) был предложен Евгению Примакову. После некоторого колебания отставной премьер согласился. Опросы общественного мнения показывали, что и после отставки Примаков оставался самым популярным политиком в стране. Более того, рейтинг бывшего премьера продолжал расти. Примакова считали независимым политиком, не связанным ни с одной элитной группировкой, думающим об интересах страны и простых людей. В этом плане появление Примакова во главе блока «Отечество — Вся Россия» было сильным предвыборным ходом. Но одновременно это было и серьезным просчетом Примакова, который утратил репутацию независимого политика.