Управляемая демократия

Возникающая буквально на глазах новая оппозиция часто не могла использовать собственные успехи, упускала множество бросавшихся в глаза возможностей, а главное, упорно не могла организоваться, собраться под единое знамя или хотя бы оформить мало-мальски эффективную коалицию. Профсоюзные активисты, постепенно втягиваясь в политику, не имели ни опыта, ни компетентности, чтобы справиться с новыми задачами, а радикальные левые демонстрировали не только современное марксистское образование, но и поразительное знакомство с тонкостями западно-европейского сектантства. Тем не менее смена поколений была налицо.

«Российские левые стремительно молодеют, — жаловался праволиберальный журнал «Профиль». — На митингах бабушек сменяют студенты. Они борются с «диктатором» Путиным, разоблачают «ревизиониста» Зюганова и со дня на день ждут антикапиталистической революции»[380]. При всей иронии в словах журналиста невозможно не почувствовать искренней тревоги. Ведь еще несколько лет назад либеральная пресса внушала своим читателям, что время левых прошло безвозвратно и поддерживать антикапиталистические идеи могут лишь старики, ностальгирующие по советскому прошлому.

В повестку дня вставала реконструкция оппозиции. Пришло время для «нормальных» левых, опирающихся на социалистическую, интернационалистскую и демократическую идеологию.

Бессмысленность и противоречивость лозунгов старой оппозиции была теперь очевидна. Вместо прежней «национальной» и «антиолигархической» оппозиции нужна была новая — демократическая и антикапиталистическая.

В условиях, когда в России складывался буржуазно-бюрократический авторитарный режим, левые оказывались единственно последовательной демократической силой. Но для того чтобы успешно выполнить свою роль, сами левые должны преобразиться. Молодежные организации почувствовали зов времени быстрее всего. Подобно тому как антиглобалистские выступления на Западе стали возможны благодаря радикализации молодых людей, выросших за годы неолиберального порядка, новое левое движение в России создается в значительной степени поколением, выросшим уже после крушения Советского Союза.

Получив формальные свободы в условиях бесправия, люди не могут не относиться к демократии, мягко говоря, скептически. При всех формальных свободах люди в России сегодня чувствуют себя более бесправными, чем в советскую эпоху. Тогда рядовой гражданин мог куда-то жаловаться, на чем-то настаивать. К тому же люди эту систему понимали и умели, когда надо, ей пользоваться. Ведь гражданские права не сводятся лишь к возможности раз в два года опускать в урну бумажки с именами коррумпированных политиков. Даже свобода передвижения превратилась в фикцию, поскольку денег на билеты у двух третей граждан нет, а всевозможные издевательства над приезжими в столице просто уже выходят за любые пределы.

Реально демократическими правами в России 1990-х гг. воспользовался только новый средний класс. И против него как раз сегодня начинается наступление. В начале 1990-х, когда Россия входила в капиталистический мир, а новый средний класс только формировался, он горой стоял за либеральные реформы. Эти реформы дали ему не только свободу, но и невиданные ранее материальные возможности, доступ к западному стандарту потребления и европейскому образу жизни. Что покупалось это ценой развала отечественной промышленности, что все эти блага оставались недоступны для двух третей населения — не волновало победителей. Новый средний класс считал себя стратегическим союзником олигархии, даже если публично не признавался в этом. Ситуация переломилась в 1998 г., когда упал рубль. Расплачиваться за это пришлось именно среднему классу. Средний класс осознал, что его место в системе гораздо более уязвимое и зависимое, чем казалось сперва, что в условиях кризиса правящие круги вполне могут именно за его счет решить свои проблемы.

Полицейское государство заставляло обиженный средний класс понять, что чувствовали на протяжении последних десяти лет бесправные массы. Формировалась своего рода культура равенства большинства перед дубинкой. Именно большинства, а не всех. Исключение делалось для тех, кто на самом верху — дубинкой не дотянешься. Но зона действия дубинки при такой политике расширяется чрезвычайно.

Ужесточение политического режима толкало интеллигенцию влево, по крайней мере — представителей молодого поколения. В таких условиях даже критически мыслящие либералы превращаются в радикалов и революционеров.

УКРАИНСКИЙ СИНДРОМ

Под занавес 2004 г. администрация Путина получила еще один совершенно неожиданный удар. Им оказался политический переворот на Украине.

Взаимоотношения между Москвой и Киевом никогда не были особенно теплыми. Но когда массовое недовольство властью на Украине достигло критической отметки, киевские начальники бросились за помощью именно к Кремлю. Администрация Путина радостно оказала поддержку украинским коллегам. Результат, естественно, получился прямо противоположный ожидаемому. В ходе разразившегося кризиса власть перешла в руки оппозиции.