Управляемая демократия

Первые несколько дней января, когда закон, наконец, вступил в силу, все выглядело более или менее спокойно. Люди праздновали Новый Год и Рождество (благо Государственная дума организовала всей стране бессмысленные и беспрецедентные десятидневные рождественские каникулы). Но первые же будние дни 2005 г. знаменовались стихийными уличными демонстрациями, прокатившимися по всей стране. Обнаружив, что транспорт перестал быть бесплатным, а компенсации больше похожи на нищенское подаяние, люди начали протестовать.

9 января — почти в годовщину начала первой русской революции — начались волнения в Подмосковье. В течение нескольких дней протесты, подобно лесному пожару, распространились по всей стране, охватив Сибирь, Урал, Петербург, южные города России. Оазисом спокойствия оставалась лишь первопрестольная столица.

Демонстрации и митинги быстро сменились более радикальными акциями. Сначала перекрывали дороги, затем начали осаждать административные здания. В Перми, в ответ на задержание молодых левых активистов, толпа протестующих захватила исполняющего обязанности губернатора и удерживала его в заложниках, пока задержанные не были освобождены. В Краснодаре взяли в заложники вице-губернатора[395]. В Томске 18 января многотысячная толпа, заняв весь центр города, кинулась на штурм областной администрации, но была остановлена милицией. Кульминацией январских событий стали выступления в Санкт-Петербурге. Лидер местного Комитета единых действий Евгений Козлов признавался, что даже сами организаторы марша протеста 15 января «не ожидали, что люди сами выйдут на несанкционированные митинги и что акции будут такими массовыми»[396]. Заняв Невский проспект, демонстранты двинулись к Смольному (по горькой иронии бывший легендарный штаб Октябрьской революции теперь оказался цитаделью буржуазно-бюрократической власти). Переговоры с губернатором начались 17 января, после того как центр города был блокирован на протяжении двух дней подряд. Требования протестующих были поставлены участниками акции на голосование, переговоры показывали по местному телевидению. Первоначальные предложения губернатора был отвергнуты, но позднее представители демонстрантов и местное начальство пришли к компромиссу.

Антиправительственные лозунги быстро сменялись антипрезидентскими и антисистемными. Толпы восторженно скандировали: «Революция! Революция!» Как отмечал сибирский леворадикальный бюллетень, возможности дурить население «сократились после смены состава депутатов, разгрома оппозиции и отставки премьер-министра»[397].

Во многих городах протестующие создавали координирующие органы. В разных местах назывались они по-разному — комитеты единых действий, советы спасения, координационные советы. Возникновение таких стихийных органов народовластия оживляло в памяти историю первых Советов, созданных во время революции 1905 г. в Иваново-Вознесенске, Петербурге, Москве.

Совпадение январского протеста с историческими датами 1905 г. было воспринято самими участниками событий как символическое, хотя говорить о «годовщине» можно только условно. Кровавое воскресенье состоялось 9 января 1905 г. по старому стилю, иными словами — на 13 дней позже.

Тем не менее сходство январских протестов 2005 г. с выступлениями рабочих, положивших начало первой русской революции, безусловно бросается в глаза. И в том и в другом случае демонстрации начались под экономическими лозунгами. И в том и в другом случае их фоном была война, от которой страна порядком устала (в первом случае — русско-японская, во втором — чеченская). Демонстрации переросли в массовые волнения, а лозунги протестующих быстро политизировались. На этом, однако, сходство заканчивается. Русско-японская война была для царского режима очевидным поражением. Режим Путина был не в силах разрешить чеченскую проблему, но как и всякий «конфликт малой интенсивности», противостояние на Кавказе могло продолжаться неопределенно долго, не приводя к катастрофическим для власти последствиям.

Участниками акций протеста в 1905 г. были в основном промышленные рабочие, по большей части — люди среднего возраста. В 2005 г. на улицы вышли пенсионеры, лишившиеся льгот, и студенческая молодежь. В свою очередь, правительство, правильно оценивая ситуацию, решило проявить сдержанность. Силу применяли, но в разумных пределах. Милиция неоднократно использовала дубинки, но преимущественно против молодежи. Во многих случаях, напротив, стражи порядка равнодушно наблюдали за тем, как возмущенные толпы блокируют улицы, перекрывают мосты и осаждают правительственные здания. Причину подобной невозмутимости надо, впрочем, искать не только в сдержанности высших инстанций или в их растерянности, но и в том, что сами силовые структуры чувствовали себя обиженными. Федеральный закон 122 лишил льгот также военнослужащих и работников милиции. В Калининграде было несколько случаев, когда вооруженные армейские патрули снимали с рейса кондукторов, требовавших плату за проезд с утративших льготы офицеров.