Управляемый зной

По агентурным данным, этот космический корабль имеет какое-то отношение к направлению, руководителем которого является профессор Кошарски. По крайней мере, из его лаборатории вывозили оборудование для установки на Х-37В, и несколько сотрудников Кошарски постоянно работают в американском Центре управления космическими полетами, хотя раньше их там не было. Это основные данные, на которые мы опираемся, выводя свое предположение и считая его вполне допустимым. У меня все…

Президент в задумчивости постучал тупым концом карандаша по столешнице, словно привлекая внимание, но сам, кажется, не заметил своего движения. И долго так стучал, сопоставляя услышанное с тем, что ему было известно о действительном положении в стране, то есть с тем, что все-таки считали необходимым докладывать ему многочисленные помощники.

– Да, наверное, это весомые аргументы. А чем нам грозит эта аномальная погода? Я не имею в виду пожары, засуху и вообще тот явный вред народному хозяйству, о котором все мы постоянно говорим. В военном плане чем грозит? В общих чертах. Есть, наверное, какие-то серьезные проблемы военного порядка? Что нам ПВО скажет?

Генерал-лейтенант Турмозов из Управления войск ПВО докладывал стоя. Впрочем, его доклад был предельно коротким, и можно было постоять, несмотря на свисающий на стол живот. Генерал на высоких докладах всегда вставал, чтобы в корне пресечь свою дурную привычку. Обычно он любил передергивать замок-«молнию» на ширинке форменных брюк, а в кабинете президента эту привычку могли неправильно понять, как и в любом другом кабинете высокого начальства. Но избавиться от этой привычки генерал не мог с детства, несмотря на все свои старания. И именно из опасения, что она проявит себя и во время доклада, произносимого стоя, генерал все доклады старательно делал краткими и четкими. Сам министр обороны принимал это за высокую степень ума и деловую хватку и любил, когда выступал генерал Турмозов.

– Антициклональное воздействие, когда атмосфера очищается от облаков, а в зону воздействия поступает разогретый воздух из смежных областей, в принципе опасно уже тем, что в нагретом воздухе повышается скорость и дальность полета крылатых ракет, усиливается эффективность действия космических разведывательных аппаратов и значительно увеличивается урон от нанесения точечных авиационных и ракетных ударов. Но здесь есть тонкость, которую все ракетчики после провала американцев в Ираке знают. Воздух нельзя перегревать до температуры выше 50 градусов, иначе просто не будут работать электронные прицелы, и точность катастрофически падает. Ракета может улететь на несколько десятков километров в сторону. Идеальной температурой для ракетного удара при чистом небе является температура порядка 35–40 градусов. При этом следует учесть, что в таких условиях существенно повышается потребление воды личным составом войск обороняющейся стороны, что повышает возможность воздействия химическим и бактериологическим оружием. Это же приводит к деморализации войск обороняющейся стороны и возникновению вспышек инфекций и аварийных происшествий.

– Известна ли достоверная практика хотя бы попыток применения климатического оружия? – задал вопрос президент.

Генерал нервно передернул плечами от жестокого желания сесть, но переборол себя, устоял на ногах и перевернул лист лежащей перед ним стопки с документами:

– Да. Во время войны в Югославии. Вот перевод материала из югославской газеты «Политика» того времени. Я цитирую: «Вечером 5 апреля небо над городом Нис было обложено плотными тучами, и все ждали, что вот-вот пойдет дождь. Донесся гул самолетов, после чего небо вдруг покраснело, облака начали сворачиваться и исчезать, выглянуло солнце. В ту ночь Нис разбомбили. Вечером следующего дня то же самое и в аналогичной последовательности повторилось над городами Неготин и Прахов».

Президент кивнул, и генерал Турмозов торопливо сел, как упал, уронив при этом руки на бедра. Роль любимчика начальства не мешала Турмозову сильно потеть, и даже не от жары, которой в этом кабинете, естественно, не было: об общих бедствиях здесь только говорили, сами бедствия в кабинет не допуская.

В этот раз президент не долго стучал по столешнице тупым концом карандаша.

– Кто у нас следующий докладывает?