Управляющая разумом

— Несколькие мои знакомые выведывают подробности, но, похоже, ты была права. На острове занимаются экспортом какао, но это лишь прикрытие для торговли людьми. В основном молодыми индонезийскими девушками для занятия проституцией.

Мара вцепилась в спинку стула Каллахана. Господь милосердный, развращенность Ливена не знала границ. Босс мафии делал все, что ему заблагорассудится, не обращая внимания на тех, чьи жизни разрушил.

— Судя по кадрам со спутника, наибольшая активность происходит вот в этой области, — Каллахан указал на экран.

Стоило Маре наклониться ближе, как ее отвлек мужской аромат, но она заставила себя сосредоточиться на фотографии большого склада.

— Значит, Кейт не стали бы там держать.

— Согласен.

Потянувшись, она указала на служебные постройки в отдалении.

— Нужно проверить их.

Каллахан отклонился назад, почти задев волосами ее щеку. Мара попятилась и задрожала от разгорающегося внизу живота жара.

— Также Ливен мог отстроить подземные хранилища, — сказал Каллахан.

«Черт возьми». Такая вероятность существовала.

— Нужно изучить все подробнее.

— Да…

— Когда мы вылетаем?

Он вздохнул.

— Скоро. Сначала нужно собрать команду. Нам требуется больше времени, чтобы…

— Нет, — она встала между ним и столом, запоздало осознав, что сама заманила себя в ловушку вплотную к опасному мужчине. — Каждую секунду, пока мы спорим и выжидаем, Кейт вынуждают убивать. Каждая секунда приближает ее к смерти.

— Что Ливен с тобой сделал? — прищурился Каллахан.

В голову против воли втиснулись темные воспоминания. Мара отшатнулась от стола, понятия не имея, куда пойти, но порываясь сбежать.

Каллахан схватил ее за запястье неумолимой жесткой хваткой.

— Мара, сбегать на тебя не похоже.

Она задрожала.

— Мое прошлое — это мое прошлое, и мои кошмары принадлежат только мне.

Скрипнул стул, и Каллахан придвинулся ближе, пока она не оказалась стоящей между его сильными бедрами и не посмотрела в глаза цветом темнее самой ночи.

— И все же хочешь узнать мои, — сказал он.

И Мара на самом деле хотела.

Она хотела стать той, кто проберется под его броню, но не знала, почему. Возможно, она просто сошла с ума. Мара жаждала узнать, на самом ли дела Каллахан ничего не чувствует, или же его прошлое настолько ужасно, что он просто не позволяет себе испытывать эмоции.

— Ты прав.

Он кивнул и отпустил ее. Но, черт возьми, Мара всегда сталкивалась со своими страхами лицом к лицу. Забравшись на край стола, она чуть не улыбнулась тому, как Каллахан нахмурился. Немногие люди могли его удивить.

— Я открою тебе одну мою тайну, а ты в ответ откроешь мне одну твою.

Он нахмурился сильнее.

— Мы слишком стары для игр.

Мара скрестила ноги, и когда Каллахан опустил взгляд на ее бедра, почувствовала прилив удовольствия.

— Я никогда не стану настолько старой, чтобы не получить желаемое.

— Верю, — уголки его губ дрогнули. Он передвинулся, задевая ее голени и дразня мимолетным прикосновением мускулистых ног. — Хорошо, Мара. Давай послушаем твой секрет.

Она постучала пальцем по губам.

— Я родилась в Чикаго, в семье проповедника Кита и Кристины, его добропорядочной жены, — Мара планировала поделиться чем-нибудь несущественным, однако слова уже вылетели изо рта. Она услышала в своем голосе горечь.

Темные глаза внимательно наблюдали за ней.

— Как они отнеслись к твоей способности?

— Я не разговаривала с ними с тех пор, как в семнадцать лет меня выгнали из дома и назвали дьявольским отродьем, — как могли события, оставшиеся далеко позади, причинять такую боль? — Это больше одной тайны. Теперь твоя очередь.

— Я родился в Техасе. Мои родители мертвы.

Мара изучала каждую черту его лица. Она не могла сказать наверняка, но ей показалось, что Каллахан сам удивлен своим признанием.

Пришло время закончить игру. Мара поняла, что пора встать и уйти.

— Когда мне было восемнадцать, мой жених продал меня Ливену.

Взгляд Каллахана стал еще напряженней.

— Жених?

— Я была молода и повелась на милую мордашку, — за которой скрывалась гниль. — Узнав о моих способностях, он назвал меня уродцем и продал Ливену. Ливен морил меня голодом и не давал воды так долго, что от жажды я начинала облизывать мокрый пол, — она обняла себя руками в попытке унять дрожь. — Он держал меня в темноте. В самом темном, самом мрачном месте из всех, что я когда-либо видела.

— Мара….

Большинству людей голос Каллахана показался бы суровым и безразличным, но Мара услышала в нем нотки сочувствия. Она подняла руку, не позволяя подобраться ближе. Ей нужно было закончить начатое.

Следующие ее слова прозвучали шепотом, вырванным из души.

— Ливен приводил ко мне своих врагов и заставлял разрывать им мозг.

Подняв руку, Каллахан провел пальцами по челюсти Мары.

— Убийца он, а не ты.

Она видела в его глазах понимание.

— Я…я никогда не забуду их лица. Я не могу забыть…

Он сдернул ее со стола к себе на колени. Каллахан был таким теплым и надежным, но Мара знала, что не может позволить себе принять его утешение. Все, кого она подпускала слишком близко и кому начинала доверять, в итоге ее бросали.