«Упреждающий удар» Сталина. 25 июня – глупость или агрессия?

В первые двое суток войны немецкие бомбардировщики дважды производили минирование бухты ВМБ Кронштадт, при этом самолеты (не более 14 «Юнкерсов»-88 из состава KGr‑806 и Kü.Fl.Gr‑506) совершали посадку для дозаправки на финских аэродромах Утти и Мальми. В общем масштабе минных постановок, произведенных немцами в водах Финского залива (более 2,5 тыс. мин всех типов), эти операции составляли ничтожно малую долю. Авиационное минирование было прекращено на второй день войны. Скорее всего потому, что риск потери самолетов, действующих безо всякого истребительного прикрытия в зоне мощнейшей ПВО Ленинграда и Кронштадта, был оценен немецким командованием как чрезмерный, а главное – после успешного для немцев завершения минирования выходов из Финского залива – ничем уже не оправданный. Предотвратить минирование с воздуха Кронштадтской бухты могла и должна была советская истребительная авиация. После того как это не произошло, любые действия – включая бомбардировки аэродрома Утти – становились лишь примером того, что по-русски называется «махать после драки кулаками».

Крайне малочисленная бомбардировочная авиация Финляндии (23 легких двухмоторных бомбардировщика «Бленхейм» и «СБ») никаких налетов на Ленинград не совершала – не только в июне 41-го, но и тогда, когда финская армия вышла на границу 1939 года и линия фронта проходила в 30 км от центра Ленинграда. На протяжении всей войны в финской авиации действовал приказ Маннергейма, категорически запрещавший любые полеты финских самолетов над Ленинградом. Что же касается разведывательных полетов, которые финская авиация действительно вела в приграничной зоне еще до официального объявления войны, то в данном случае финская сторона лишь «зеркально отразила» действия советской авиации, которая вела воздушную разведку территории Финляндии, абсолютно не считаясь с границами, на протяжении всего периода «перемирия» (с марта 1940 по июнь 1941 года).

Группировка истребительной авиации Северного фронта и ВВС Балтфлота, сосредоточенная в районе Ленинграда и Карельского перешейка, была одной из самых мощных во всех Вооруженных Силах СССР. Ее численность в десятки раз превосходила количество немецких самолетов (бомбардировщиков или разведчиков), которые хотя бы эпизодически появлялись на аэродромах южной и центральной Финляндии. Кроме того, в системе ПВО Ленинграда была мощнейшая группировка зенитной артиллерии, не имеющая себе равных в мире (ПВО Лондона и Берлина не имели такого количества зенитных орудий). Система ПВО Ленинграда строилась в расчете на отражение массированных налетов авиации крупнейших европейских держав (Германии, Англии и их возможных союзников). Соответственно, предположение о том, что две дюжины финских или немецких бомбардировщиков представляли собой «смертельную угрозу для Ленинграда», совершенно абсурдно.

Столь же абсурдны и рассуждения о том, что только такие экстраординарные меры, как внезапный и вероломный удар по финским аэродромам, могли «избавить Ленинград от участи городов, подвергшихся яростной бомбардировке». К несчастью, Ленинград подвергся «яростной бомбардировке». И не один раз. Если позволительно говорить об истории в сослагательном наклонении, то избавить Ленинград от этой горькой участи могло успешное отражение наступления вермахта в Прибалтике, создание устойчивой обороны на рубеже Западной Двины и эффективные действия истребительной авиации. К Финляндии все это никакого отношения не имело.

Что же касается реальных задач начавшегося утром 25 июня авиаудара, то предположение о том, что он был направлен против немецких авиационных и наземных сил в Финляндии и имел своей целью «срыв готовившегося налета на Ленинград», может возникнуть лишь на основании изучения приказов и директив советского командования. Да, в приказах что-то подобное можно прочитать. Фактические же действия советских ВВС очень трудно интерпретировать подобным образом:

1. Единственным подразделением люфтваффе, базировавшимся на необъятных просторах южной и центральной Финляндии, было звено разведчиков (два «Дорнье» «Do‑215» и один «Хейнкель» «He‑111») на аэродроме Луонетъярви.

Нелепо обсуждать «угрозу», которую эти три самолета представляли для Ленинграда, и тем не менее если целью операции было «уничтожение немецкой авиации, базирующейся на финских аэродромах», то именно аэродром Луонетъярви должен был бы стать объектом атаки № 1. Но ни один советский самолет в небе над Луонетъярви не появился, и ни одна бомба не упала на летное поле этого аэродрома.

2. Абстрактно рассуждая, налет на Ленинград могла бы совершить финская бомбардировочная авиация, но ни одного налета на два основных аэродрома ее базирования (Сиикакангас и Луонетъярви) не было произведено.