«Упреждающий удар» Сталина. 25 июня – глупость или агрессия?

В начале июня 1941 г. в 3 тд числилось 337 танков (40 «Т‑28», 70 «Т‑26», 227 «БТ‑7»). К 30 июня 1941 г., после марша от Порхова к Ленинграду, в район сосредоточения вышло 278 танков (26 «Т‑28», 60 «Т‑26», 192 «БТ‑7») (362). Дивизия поступила в распоряжение Северо-Западного фронта, имея на вооружении (по разным источникам) от 200 до 258 танков (в том числе – 10 новейших тяжелых «КВ», полученных с Кировского завода в Ленинграде). К 15 июля 1941 в полках 3-й танковой дивизии оставалось 4 танка «Т‑28», 2 «КВ» и 16 «БТ‑7». Всего 22 танка, или 7 % от первоначальной численности. Огромные потери советских танков в бою у г. Остров подтверждаются и документами противника, согласно которым «1-й танковой дивизией было уничтожено в предмостном укреплении Остров свыше 140 танков» (346).

«6 июля Боевым распоряжением командующего Северо-Западным фронтом № 020 3-я танковая дивизия подчинена командиру 22 СК… 7 июля шифртелеграммой № 881/Ш зам. начальника штаба Северо-Западного фронта передал распоряжение командующего о подчинении 3-й тд командиру 41 СК… В результате этих переподчинений командир 22 СК оставил в своем подчинении 5-й танковый полк, который был расположен на его участке и в дивизию его не возвратил. 6-й танковый полк был подчинен командиру 41 СК. Таким образом, с 7 июля 3-я танковая дивизия как самостоятельная боевая единица перестала существовать…» (345)

Встречный бой 5 июля у г. Остров стал фактически последним крупным танковым сражением 1941 года на северо-западном направлении (Прибалтика – Ленинград). Тем не менее в ходе того, что в советской историографии называется «Ленинградская стратегическая оборонительная операция» (10 июля – 30 сентября 1941 г.), Красная Армия потеряла 1492 танка (9, стр. 368). С учетом названных выше потерь в «Прибалтийской оборонительной операции» общие потери на северо-западном стратегическом направлении с 22 июня по 30 сентября составили 4015 танков.

Действовавшая на этом направлении 4-я Танковая Группа вермахта к началу боевых действий имела в составе трех своих танковых дивизий (1 тд, 6 тд, 8 тд) всего 563 танка (и еще 39 вооруженных лишь пулеметами «командирских танков»). Три четверти всего танкового парка 4-й ТГр (412 из 563) составляли легкие танки с противопульным бронированием, вооруженные малокалиберными (20-мм и 37-мм) пушками («Pz-II», «Pz‑35» (t), «Pz‑38» (t)). В 6-й танковой дивизии вермахта больше половины всех танков (155 из 232) составляли легкие чешские танки «Pz‑35» (t) – столь же устаревшие и изношенные, как и рассыпавшиеся на ходу «БТ‑5» из состава 24-й танковой дивизии 10МК. Безвозвратные потери 4-й ТГр вермахта к 10 сентября 1941 г. составили 121 танк, и еще 71 танк числился временно неисправным. За два с половиной месяца боев 4-я ТГр получила на восполнение потерь 2 (два) танка, в результате в начале сентября 1941 г. число боеготовых танков группы снизилось до 373 единиц (184).

Последним с Карельского перешейка был снят и направлен навстречу наступающим немецким дивизиям 10-й мехкорпус. 5 июля 1941 г. в штаб 23-й армии и 10-го мехкорпуса поступили приказы о незамедлительной переброске танковых соединений корпуса в район южных пригородов Ленинграда, т. е. к месту довоенной дислокации 10 МК. Вечером 5 июля первые эшелоны с танками ушли со станций Тали и Яски, к 7 июля 21-я и 24-я танковые дивизии сосредоточились в районе Пушкин – Гатчина. Их боевые действия на фронте 2-й советско-финской войны на этом завершились. Вероятно, если бы весь бензин, потраченный на передислокацию двух танковых дивизий от Гатчины к Выборгу и назад, просто вылили на сопредельную финскую территорию – эффект был бы большим. По крайней мере лес у станции Иматра точно бы сожгли дотла…