«Упреждающий удар» Сталина. 25 июня – глупость или агрессия?

29 марта 1940 г. официальную оценку «текущего момента» дал, выступая на сессии Верховного Совета СССР, глава правительства и нарком иностранных дел В.М. Молотов:

«Известно, что выраженное еще в конце прошлого года стремление Германии к миру было отклонено правительствами Англии и Франции… Под предлогом выполнения своих обязательств перед Польшей они объявили войну Германии. Теперь особенно ясно видно, как далеки действительные цели правительств этих держав от интересов распавшейся Польши или Чехословакии. Это видно уже из того, что правительства Англии и Франции провозгласили своими целями разгром и расчленение Германии… Поскольку Советский Союз не захотел стать пособником Англии и Франции в проведении этой империалистической политики против Германии, враждебность их позиций в отношении Советского Союза еще более усилилась, наглядно свидетельствуя, насколько глубоки классовые корни враждебной политики империалистов против социалистического государства» (73).

Корни, действительно, были очень глубоки. Настолько глубоки, что во всех послевоенных советских учебниках прямо противоположные обвинения в адрес западных держав – обвинения в том, что они недостаточно активно противодействовали «стремлению Германии к миру», бросили Польшу на произвол судьбы и вели пассивную «странную войну» – также обосновывались ссылками на классовую враждебность мировой буржуазии к «первому государству рабочих и крестьян».

Отчитав своих будущих союзников по антигитлеровской коалиции, а также доложив собравшимся чабанам и дояркам о крепнущей с каждым новым актом агрессии дружбе с Гитлером («новые, хорошие советско-германские отношения были проверены на опыте в связи с событиями в бывшей Польше и достаточно показали свою прочность»), Молотов перешел наконец к подведению итогов финской войны:

«Народное правительство Финляндии высказалось за то, что в целях предотвращения кровопролития и облегчения положения финского народа следовало бы пойти навстречу предложению об окончании войны. Тогда нами были приняты (так в тексте, лучше было бы использовать слова «выработаны», «сформулированы») условия, которые вскоре были приняты финляндским правительством… Вскоре состоялось соглашение между СССР и Финляндией. В связи с этим встал вопрос о самороспуске Народного Правительства, что им и было осуществлено… Таким образом, цель, поставленная нами, была достигнута, и мы можем выразить полное удовлетворение договором с Финляндией» (73).

Судя по газетному отчету, последние слова Молотова были встречены бурными аплодисментами собравшихся.

И в самом деле – чего же лучше? Все произошло исключительно в соответствии с пожеланиями широких народных масс. Сначала восставшие из ада капиталистической эксплуатации трудящиеся Финляндии захотели свергнуть правительство «кровавых шутов» и «белофинских маннергеймовских бандитов». Пожалуйста – братский Советский Союз послал им на помощь миллионную армию и высыпал на финские города 55 тысяч фугасных авиабомб. Затем «народное правительство» решило наступить на горло собственной песне и самоликвидировалось. Отлично, поскольку никаких других целей, кроме как помогать во всем «господину» Куусинену, у советского руководства никогда и не было, оно с готовностью пошло навстречу новым пожеланиям трудящихся и прекратило войну.