Упрямец Керабан

— Счастье еще, что он не заставляет платить за пищеварение! — съязвил господин Керабан. — Что за человек! Он достоин быть министром финансов Оттоманской империи! Такой сумел бы обложить налогом каждый взмах веслом на каиках Босфора!

Поужинали, однако, вполне прилично, и это было самым важным, как заметил Бруно. В дорогу путешественники отправились уже в наступившей ночи, темной и безлунной.

Это очень своеобразное впечатление, не лишенное, впрочем, очарования — чувствовать себя уносимым непрерывно рысью упряжки в глубокую темноту. Посреди неизвестной страны, где деревни очень удалены друг от друга, редкие хутора разбросаны по степи на больших расстояниях, вскоре теряется представление о времени. Бубенчики лошадей, неровный стук копыт по земле, скрип колес на песчаной почве, их дребезжание по колеям, изрытым частыми дождями, щелканье бича ямщика… Добавьте к этому свет фонарей, теряющийся во мраке, когда дорога ровная, или цепляющийся за деревья, каменные глыбы и указательные столбы на насыпях у дороги, — и все это вместе составит ансамбль из разных шумов и быстрых видений, к которым лишь немногие путешественники равнодушны. Ты слышишь шумы, видишь ряд мимолетных картин — но все это несколько нереально.

Господин Керабан и его спутники тоже не могли избежать этого ощущения, интенсивность которого временами очень сильна. Сквозь стекла передней кабины они видели, сквозь полудрему, большие тени от упряжки, причудливые, несоразмерные, движущиеся вперед по неясно освещенной дороге.

Было около одиннадцати часов вечера, когда странный звук вывел их из полусонного состояния. Это было нечто вроде свиста, сравнимого с тем, который издает сельтерская вода, вырываясь из бутылки, но в десять раз сильнее. Можно было подумать, что из какого-то котла рвется по трубе сжатый пар.

Упряжка остановилась. Ямщик с трудом удерживал лошадей. Желая узнать, в чем дело, Ахмет быстро опустил стекла и выглянул наружу.

— Что происходит? Почему мы не едем? — спросил он. — Откуда этот шум?

— Это — грязевые вулканы, — ответил ямщик.

— Грязевые вулканы? — переспросил Керабан. — Кто когда-либо слышал о грязевых вулканах? Воистину, странную дорогу ты заставил нас выбрать, племянник Ахмет.

— Господин Керабан, вам и вашим спутникам лучше выйти, — сказал ямщик.

— Выйти? Выйти?

— Да! Предлагаю вам следовать за каретой пешком, пока мы не переберемся через эту территорию, поскольку я уже не справляюсь с лошадьми, и они могут понести.

— Да, — сказал Ахмет, — этот человек прав. Нужно выйти.

— Это пять или шесть верст пути, — прибавил ямщик. — Может быть, восемь, но не больше.

— Вы решились, дядя? — спросил Ахмет.

— Выйдем, друг Керабан, — сказал ван Миттен. — Грязевые вулканы? Нужно посмотреть, что это такое.

Господин Керабан решился, но не без возражений. Все вышли и, двигаясь позади кареты, ехавшей очень медленно, последовали дальше при свете фонарей.

Ночь была чрезвычайно темной. Если голландец надеялся хоть немного разглядеть названные ямщиком творения природы, то он ошибался. Что же до странного свиста, иногда превращавшегося в оглушительный шум, то его нельзя было не слышать.

А случись это днем, вот что можно было бы увидеть: степь на огромном протяжении как бы вздувалась небольшими конусами извержений, схожими с огромными муравейниками, встречающимися в некоторых частях Экваториальной Африки. Из этих конусов, правильно обозначаемых научным названием «грязевые вулканы» (хотя вулканическая активность никаким образом не участвует в данном феномене), вырывались вода, газ и битум. Под давлением водорода, смешанного с углеродом, смесь ила, гипса, известняка, пирита, даже нефти с силой вырывается наружу. Эти вздутия понемногу увеличиваются, разрываются и извергают содержимое, а затем оседают.

Водород, образующийся при таких условиях, обязан своим происхождением медленному, но непрерывному разложению горючего газа, смешанного с этими разными субстанциями. Каменные стены, в которых он содержится, в конце концов разрушаются под действием дождевой или родниковой воды. Тогда и происходит извержение. Как уже говорилось, земля уподобляется бутылке, наполненной шипучей жидкостью, которую упругость газа полностью опорожняет.

Эти извергающиеся конусы в большом количестве покрывают поверхность Таманского полуострова. Встречаются они и на схожих территориях Керченского полуострова, но не в соседстве с дорогой, по которой следовала почтовая карета, почему наши путешественники и не видели их раньше.

— Э, — сказал ван Миттен, почувствовав присутствие светильного газа, — эта дорога небезопасна. Только бы не произошло какого-либо взрыва.

— Вы правы, — ответил Ахмет. — Осторожности ради нужно было бы выключить…

Мысль, которую высказывал Ахмет, без сомнения, пришла в голову и ямщику, привыкшему пересекать эту местность, так как фонари кареты внезапно погасли.

— Внимание, курить нельзя! — сказал Ахмет, обращаясь к Бруно и Низибу.

— Будьте спокойны, господин Ахмет, — ответил Бруно. — Мы вовсе не хотим взорваться.

— Как, — вскричал Керабан, — теперь здесь нельзя и курить?