Упрямец (СИ)

Грег ничего не желал слушать, настаивая, что Холмс - гений, а значит, знает, как исправить ситуацию. После их некрасивой ссоры Джон долго мучился угрызениями совести, благо Мэри не давала ни единого шанса остаться с другом наедине, чтобы объясниться. Они встречались только на занятиях, рассаживаясь по разным местам в аудитории, и больше не разговаривали. Теперь всё свободное время Джона занимало общение с любимой девушкой, а он, держа данное ей слово, старался лишний раз не пересекаться с другими доминантами.

Правда, удавалось это с большим трудом. Мстил Шерлок так же виртуозно, как водил истребитель. Он всё равно находил способы попадаться Джону на глаза и у того всякий раз замирало сердце, когда он видел, как Холмс прижимает к себе громко смеющуюся Адлер, шепча ей на ухо всякие глупости. Ведь ещё в самый первый день после воссоединения с Мэри Джон, запинаясь и краснея, попытался вежливо объяснить зажавшему его коридоре Шерлоку, что эта девушка любовь всей его жизни, но Дом удивлённо приподняв бровь, рассмеялся ему в лицо. Джон тогда прямо взбеленился от гнева.

- Она мне прекрасно подходит, а ты просто бесчувственный чурбан! Вбил себе в голову какую-то бредовую идею, что я смогу волшебным образом повысить категорию и рад. Обо мне ты подумал? – кричал Джон. – Ставишь надо мной опыты, а сам совершенно не разбираешься в нормальных человеческих отношениях. Ты хоть раз в жизни влюблялся? Не ради научного эксперимента и изучения реакций, а искренне, всем сердцем?

Выражение, которое от этих слов появилось на лице Шерлока, немного отрезвило Джона. Холмс явно был растерян от его яростного напора и даже не нашёлся, что возразить. Он лишь отрицательно мотал головой из стороны в сторону и беззвучно открывал рот, но так не проронил ни звука. Даже сквозь пелену гнева, застилающую глаза, Джон разглядел почти детскую ранимость, искреннюю чистоту, которые, проявившись на его лице только на секунду, превратились в искаженную гневом злобную маску.

- Конечно, только таким посредственным Сабам с маленькой категорией доступно это великое чувство, потому что ничем другим привлечь внимание ты не в силах. Да, Джон? Ты делаешь, что тебе прикажут, только потому, что слишком слаб, чтобы бороться? Или просто трусишь? – от обиды Шерлок начал защищаться холодными, чёткими фразами, безжалостно разбивая хрупкую связь, зародившуюся между ними. Доверия больше не существовало, лишь боль и злоба, которые беспрепятственно достигли сердца Джона, а вырвавшаяся энергия Дома заставила его сбежать раньше, чем Шерлок произнёс бы ещё более жестокие, обличительные слова.

Разумом Джон понимал, что сделал всё правильно, так, как сказала ему Мэри, но уже ночью, мучаясь бессонницей, он сидел на подоконнике в своей комнате и чувствовал, как в груди становится жутко холодно, всё тепло, что согревало его до этого времени внезапно ушло из тела, оставив пустую бездушную оболочку. Именно тогда он и заметил, как по подсвечивающейся неярким светом дорожке прогуливались двое. Они, остановившись прямо напротив его окна, принялись целоваться с такой страстью, что Джону сначала стало жутко неудобно, но, приглядевшись, он чуть не свалился с подоконника. В высоком, статном юноше, белая рубашка которого будто светилась под искусственной подсветкой парка, он узнал Шерлока, а в его спутнице, запустившей свои наманикюренные пальчики в его отросшие тёмные локоны – Ирэн. Они смотрелись настолько органично и красиво, словно действительно составляли единое целое. Джон медленно сполз на пол, закрывая руками голову и стараясь сдержать вырывающиеся из груди судорожные хрипы. Он всё разрушил и теперь просто не имел право жаловаться, но ревность разъедала его изнутри, ядом просачиваясь в мысли, порождая страшных чудовищ, прогоняющих сон. Его жизнь превратилась в кошмар, который он создал себе сам.

Наутро в Академии только и говорили, что Холмс, бросив наконец-то этого неудачника, связал себя с Адлер нарочно, чтобы позлить общественность и старшего брата. Мэри была счастлива, Джон растерян, а Грег дулся и всё так же не разговаривал с ним, делая ситуацию ещё невыносимее. Единственный, кто выиграл – это Мориарти, который теперь почти всё время находился поблизости, постепенно заставляя Джона привыкать к своему незримому присутствию. Никаких телохранителей, лишь тёмный, обжигающий взгляд, скользящий по телу, вынуждал Джона ежиться, как от холодного пронизывающего ветра. Мэри это жутко не нравилось, но так как Джим не подходил ближе чем на пару метров, то это не нарушало установленные ей правила. Девушка смирилась.

***

Предстоящий выпускной бал заставил даже самых заядлых скептиков, считающих этот праздник глупым, нервничая, быстро подыскивать себе пару. Все будто обезумели: студенты прямо на экзаменах назначали свидания, обнаглевшие доминанты, не скрываясь, лазили в окна к Сабам, а шокированные преподаватели изо всех сил старались поддерживать хоть какую-нибудь видимость порядка. Всё было напрасно.