Упрямица

– Появилась возможность продемонстрировать миру богатства твоего гардероба, – сказал он без всякой иронии. – Мы приглашены на праздник в честь принца и принцессы Салм-Салм. Это искатель приключений из Пруссии, и, он, как я слышал, теперь в большом фаворе у нашего обожаемого императора.

– Ты встречался с ним при дворе?

Мерседес, как всякую женщину, интересовали придворные обычаи, а слухи о том, какой роскошью окружил себя император в далекой столице, еще больше возбуждали ее любопытство.

Николас ответил ей с сухой усмешкой:

– Простой лейтенант императорской охраны не вращается в высших кругах, там, где вкушают радости жизни царственные особы.

– Тебе не нравится принц?

Мерседес знала, что Лусеро всегда испытывал антипатию к иностранцам.

– Мне трудно судить о человеке по нескольким мимолетным встречам. Но он заслужил определенную репутацию. Он истинный наемный солдат – профессиональный, но тупой, убивающий всех и везде, кого и где ему прикажут.

– Значит, ты не хочешь ехать на праздник? – Она была разочарована.

Он посмотрел на нее внимательно, и его лицо озарилось почти мальчишеской озорной улыбкой.

– Разве я могу лишить свою возлюбленную супругу возможности показать свою грацию в танцах с изысканными кавалерами? После тяжкой работы на полях она заслужила хоть немного флирта и холодного шампанского.

За исключением нескольких кратковременных поездок в Эрмосильо, Мерседес не покидала Гран-Сангре со дня своей злополучной свадьбы. Посещения балов и музыкальных вечеров в Мехико были воспрещены невинной воспитаннице аристократической школы при монастыре. Видения танцующих пар, скользящих по блестящему паркету, грезы об упоительных звуках музыки, желание появиться на людях в красивом наряде – все это дразнило воображение Мерседес.

Она бы не простила ни себе, ни мужу, если б они отказались от приглашения.

– Нам еще надо многое сделать на полях… – произнесла она с напускным сомнением.

– Это может подождать. Несколько дней отдыха и немножко развлечений нам не повредят.

– А как быть с твоей матерью?

– А что с ней может случиться?

– Она ведь так больна… Если ей станет хуже, то она… может скончаться в наше отсутствие.

Николас нахмурился.

– Мой вид ей противен, и ты это знаешь. Падре Сальвадор гораздо больше будет ей полезен, если ей вздумается уйти наконец в мир иной. Без меня она покинет его в более спокойном состоянии.

– Не думаю, что покой воцарится когда-нибудь в ее душе, – с тревогой сказала Мерседес, вспомнив последний горький разговор со свекровью. – Даже падре Сальвадор обеспокоен состоянием ее разума.

– Надеюсь, его молитвами она обретет разум и способность хоть перед смертью рассуждать здраво. И погасит свою ненависть к покойному супругу и к пока еще живому сыну.

Ник в своих рассуждениях был безжалостен. Мерседес хотелось бы согласиться с ним, отбросить все тревожные подозрения, полностью овладевшие ею, но никому не высказанные.

Последующие две недели прошли в обычных хозяйственных заботах. Поутру Ник уезжал верхом на пастбища, а Мерседес отправлялась в поля проследить за уборкой урожая, а потом занималась сушкой и консервированием фруктов и овощей и помолкой зерна, которого собрали необычно много для Гран-Сангре благодаря оросительным каналам. Лошади и рогатый скот отъелись досыта в укрытых от жары прохладных каньонах, где пролившиеся за лето дожди вновь заставили зазеленеть свежую траву.

По вечерам Мерседес выезжала встретить супруга. Иногда она брала с собой Розалию. А если привал пастухов располагался поблизости, то она навещала их и в полдень, прихватив что-нибудь вкусное, приготовленное Ангелиной.

Все обитатели Гран-Сангре могли наблюдать семейную идиллию супругов Альварадо и удивляться тому, как переменился к лучшему их хозяин. Донья Мерседес и дон Лусеро явно обожали друг друга. И то, что Господь ниспослал любовь молодой супружеской паре, не могло не радовать всех.

Однажды утром, за неделю до назначенной даты праздника в гасиенде Варгаса, одинокий всадник спешился на краю хлопкового поля, протянувшегося вдоль берега реки. Грегорио Санчес так долго ожидал появления Порфирио Эскандидо. Молодому вакеро было невтерпеж встретиться с посланцем хуаристов.

– Ты задержался. Мы уже боялись, что французские патрули перехватили тебя по дороге.

– Кто обратит на меня внимание в такой одежде? – рассмеялся Эскандидо. Он был облачен в залатанную и потрепанную коричневую рясу монаха нищенствующего ордена и путешествовал на исхудавшем низкорослом муле. Все сторонились такого попрошайки.

– Хорошая маскировка, – согласился Грегорио. – Что же передал нам президент?

– У меня есть распоряжения для Фортунато насчет праздника у Варгаса. Устрой мне встречу с хозяином до наступления темноты.

– А почему бы тебе не направиться в дом и не попросить милостыню? Тебя отлично накормят и уложат спать в мягкую постель.

Эскандидо отрицательно покачал головой:

– Такой номер не пройдет в доме, где проживает священик-доминиканец. Этот маскарад может одурачить солдат и пеонов, но не эту хитрую бестию. Он просветит меня насквозь.