Упрямое счастье, или Воспитание маленького дракона

Потом подняться на лапки, крутануться на месте и снова лечь, но уже наоборот. В смысле хвостом ко всему миру. И прийти к прежнему, очень неоригинальному выводу: Ласт — скотина и урод! А я…

Бес меня пожри, но ведь действительно любила.

Пусть при его появлении сердце из груди не вырывалось, пусть дыхание оставалось неизменно ровным, да и ноги как бы не подкашивались, тем не менее это была любовь. Умеренная, основанная на уважении и чувстве благодарности, но…

Маленький дракон запнулся и распахнул глаза. И напрягся невероятно! А потом начал мыслить в обратную сторону.

Ноги подкашиваются…

Дыхание сбивается…

Сердце не просто стучит — бесится, сходит с ума и вообще пугает!

А ведь в последнее время всё это происходит со мной довольно часто. Более того — вот прям сегодня происходило. Как раз в те моменты, когда рядом появлялся… Дан?

Мысль была подобна грому. Она ошарашила, и оглушила, и заставила зажмуриться в глупой надежде спрятаться таким образом от неприятностей. Но, увы. Увы, попытка убежать от реальности успехом не увенчалась — осознание было слишком ярким, и спустя минуту я медленно открыла глаза и сказала уже вслух:

— Ву.

Потом столь же медленно поднялась на лапы и обернулась к двери.

Быть такого не может. Ну не могу я любить этого блондинчика. Не могу, потому что зарекалась, и… и одно дело замуж — на замуж я, в общем-то, согласна, — но любить…

Золотая девочка хлопнула глазками, сделала бессмысленный шаг в сторону и бессильно плюхнулась на попу. Потом тряхнула головой. Ещё раз, и ещё, но… нет. Жуткое осознание никуда не делось, более того — драконья сущность отнеслась к моей попытке избавиться от лишнего с огромным скепсисом. Мол, сопротивляйся сколько хочешь, Астрид, но уверяю — бесполезно. Никуда ты от своих чувств не денешься. Влипла, девочка. Как есть, влипла!

Вот это заявление последней каплей стало. Я вновь тряхнула головой и спешно вскочила. Тут же спрыгнула на пол, промчалась по комнате и замерла у камина.

Нечестно! Вот нечестно, и всё! Я на такое не подписывалась! Я на такое не соглашалась! Я отказываюсь любить этого белобрысого гада! Я вообще любить отказываюсь! Потому что все эти чувства — бред собачий, и от них одни проблемы! А я проблем уже накушалась. На всю свою чешуйчатую жизнь!

От переизбытка эмоций маленький дракон топнул лапой и, обернувшись, вновь уставился на дверь.

Нет, вариант «взять и сбежать» не рассматривался — с меня и прошлого раза хватило. Но мысль о том, что Дантос рядом, в соседней комнате, вызывала панику, а понимание, что он может войти в спальню в любую секунду, поставило на грань обморока.

Я не могу! Я не готова столкнуться с ним прямо сейчас! Мне нужно время и… и я не согласная!!!

Взгляд перепуганного дракона метнулся по комнате, споткнулся о распахнутый чемодан с женской одеждой, и остановился на одном из окон. Решение было принято мгновенно, и уже через минуту я стояла на подоконнике и воевала со щеколдой.

Навык, полученный ещё в особняке, пригодился очень — с задвижками я справилась быстро. Потом подцепила ручку зубами, качнулась назад и открыла окно.

Шаг на подоконник, прыжок, и я в небе. А очередной порыв холодного осеннего ветра каким-то хитрым образом подхватывает и захлопывает оконную створку.

Звук получается совсем негромким, но я вздрагиваю. Тут же закладываю широкий вираж и понимаю, что с координацией у меня не так хорошо, как обычно. И вообще меня слегка шатает — угу, прямо в полёте. А ещё голова немного кружится, но это ерунда! Куда неприятнее то, что в финале виража я чудом избегаю встречи с одной из декоративных башен. Нет, в самом деле чудом!

Испуг? Его не случилось. Я вообще очень спокойно на этот инцидент отреагировала. Потом подумала и… технику полёта сменила. Зачем летать виражами, если есть зигзаг?

И плевать, что небо и земля теперь как-то слишком часто местами меняются! Захочу — вообще по прямой летать буду! Но… главное, рядом с окнами герцогского кабинета не светиться. Ну так, на всякий случай.

— Влюбилась, — говорю уверенно, но горько. — Влюбилась, понимаешь? Причём по уши! Как какая-то наивная малолетка! Когда он рядом оказывается, у меня сердце из груди выскакивает, приступы удушья случаются, и вообще… И вообще я сама не своя становлюсь! И… и…

Слова заканчиваются, я вынужденно беру паузу, и казарму наполняет тишина. А Натар спешит этой тишиной воспользоваться! Говорит:

— Что тебе надо? — И добавляет хмуро: — Чудовище.

Я… Нет, не обижаюсь. Недовольство сородича вполне понятно — он, как выяснилось, ночью в карауле стоял и до моего появления честно после этой смены отсыпался. И я правда его «ранней» побудке сочувствую, но мне больше не с кем этот ужас обсудить. Роззи, Полли и Жакар, конечно, замечательные, но Натар — почти родной. Почти семья!

— И у него ужасный характер, — справившись с голосом, продолжаю я. — Он упрямей любого барана! А ещё он меня тиранит, и… тоже любит, но от этого почему-то не легче. Понимаешь, я уже любила. И мой вывод однозначен: любовь — чувство неприемлемое! Во-первых, от него ужасно глупеют. Во-вторых, оно заставляет доверять гораздо больше, нежели…