Упрямое счастье, или Воспитание маленького дракона

Герцог Кернский, который ждал у окна и в момент моего выхода обернулся, пожал плечами. Потом сказал:

— От Роззи, Полли и Жакара прятаться бесполезно — они эту ситуацию уже раскусили. А раз так, то почему нет?

Я нахмурилась и только теперь сообразила, что за все дни пребывания в замке не видела в этих покоях никакой иной прислуги, кроме столичной горничной и столичного же мажордома. Получается, остальной челяди вход на личную территорию светлости воспрещён? Получается, разнести сплетню действительно некому?

Этот факт, безусловно, воодушевил, и уже через минуту я принимала ухаживания герцога Кернского, который сперва выдвинул для леди стул, а потом, когда усадил меня и уселся сам, принялся наполнять наши тарелки вкусностями, приготовленными Роззи.

В том, что касается еды — это было, как всегда, волшебно, но возможность почувствовать себя женщиной оказалась не менее важна. Одно плохо, несмотря на искреннее желание сохранять хладнокровие, я сияла, как магический фонарик, и почти не могла отвести глаз от Дана.

Блондинчик такому вниманию радовался, меня же собственная реакция сильно нервировала. Дантос, безусловно, лучший мужчина в мире, но любить его…

Так. Стоп!

Вспомнив о том, о чём забывать вообще не следовало, то есть о способностях некоторых титулованных особ к локальной телепатии, я усилием воли отмела все мысли и досадливо закусила губу. В попытке понять, были ли мои мысли прочитаны, вновь подняла глаза на Дантоса, прислушалась к драконьей сущности и… облегчённо выдохнула.

Нет, всё-таки не слышал. Точно не слышал. Совсем-совсем!

— Астрид? — выдернул из размышлений Дан, и я слегка вздрогнула. — Астрид, а как так получилось, что ты превратилась сегодня ночью? Почему это произошло?

Я пожала плечами, прожевала и сказала честно:

— Не знаю.

А потом подумала и призналась:

— Раньше я тоже превращалась, но наоборот. В смысле из человека в дракона.

Герцог Кернский подарил задумчивый взгляд, а через миг новый вопрос задал:

— Я был убеждён, что перевоплощение — это очень больно, но ты даже не проснулась.

Пришлось вновь пожать плечами.

— Понятия не имею, почему так происходит. Когда перевоплощаюсь сама, то есть по собственному желанию, всегда больно, а тут…

Я замолчала, а Дан сочувственно вздохнул.

Остаток завтрака прошёл в ненапряженном, но всё-таки молчании. Не знаю, о чём размышлял Дантос, а лично я пыталась решить: сменить форму по завершении трапезы или так остаться?

Вообще превращаться в дракона не хотелось, но здравый смысл шептал, что это лучший вариант. Хотя бы потому, что, будучи драконом, я не так остро на присутствие их светлости реагирую. А это в моей ситуации важно.

Угу, именно так — важно! Ибо постель постелью, а любить я по-прежнему не готова. Любовь приводит к катастрофам! И моё явление в кабинет к старейшине Нилу — одно из ярчайших подтверждений данной мысли…

Что делать с чувством, которое уже вспыхнуло? Не поддаваться! Если сосредоточиться и очень захотеть, то его можно задушить на корню и из сердца своего выдернуть. И мне, если намерена жить вдали от неприятностей, следует именно такой линии поведения придерживаться. А раз так, то превращение в дракона — единственный из всех вариантов.

К тому же кто-то до сих пор не спросил моего согласия на брак, и раз так…

— Как насчёт Натара? — ворвался в мысли голос Дантоса. — Ты готова встретиться с ним после завтрака?

Едва не подавившись кусочком кекса, я подняла голову и уставилась вопросительно. Что? Встреча? Но ещё вчера ты упирался всеми лапами!

— Думаю, я выдержу, — угадав ход моих мыслей, сказал блондинчик. И после паузы: — Ну что? Зовём?

Я подумала и… кивнула.

Порог личного кабинета герцога Кернского Натар переступил очень решительно, а потом замер. Я тоже застыла, и даже дышать на пару секунд разучилась, но быстро опомнилась. Стремительно, словно за мной бесы гонятся, пересекла кабинет и повисла у друга детства на шее.

— Я ужасно рада, — прошептала тихонько, а Натар…

Сержант замкового гарнизона стиснул так крепко, что рёбра затрещали. А через миг приподнял и начал кружить. Тот факт, что я пищу и делаю нелогичные попытки вырваться, мужчину не волновал. Наличие в помещении Дантоса — тоже.

Сам Дантос стоял у той же двери и хмурился, но прервать это далёкое от этикета приветствие не пытался. Впрочем, злоупотреблять терпением герцога никто не пробовал. Натар довольно скоро поставил пищащую меня на ноги и, обхватив руками лицо, принялся смотреть в глаза.

Печать вечного недовольства, которая держалась на физиономии сородича как приклеенная, временно исчезла. В кои-то веки я могла наблюдать тёплую, радостную улыбку, и мне эта улыбка очень нравилась.

— Ты… так меня напугала, — наконец выдохнул Натар. — Твоё исчезновение, твой побег… это…

Мужчина резко замолчал и притянул ближе. Обнял крепче прежнего, зарылся носом в волосы. Потом отстранился и добавил:

— Я так надеялся тебя догнать, Астрид!