Упрямый доходяга

— Мастер Криггс, господин Жариз Карз передает, что собранных наблюдений достаточно! — подъехал ко мне эльф-курьер, — Можете приступать!

Не просто достаточно, а с изрядной лихвой. Мы вокруг этого легендарного Каингорна кругов пять навернули на почтительном расстоянии, где я постоянно отмечал, что зверюга делает, куда направляется, как лежит и сколько погадила. Все мои наблюдения были перепроверены, записаны и завизированы представителями всех кланов Куатры… кроме, разумеется, Эрвоса. Этот процесс получит всестороннюю и громкую огласку, как только я свалю из страны.

Причина? Каингорн был ихорником, причем, на редкость невезучим. Какая-то небольшая тварь заразила выпущенного на вольные хлеба шкрасса, но количество изменяющего ихора оказалось совершенно недостаточным, чтобы полностью изменить зверюгу, но вот усилить и укрупнить получилось. А дальше… каким-то макаром редко проявляющийся у шкрассов аппетит остался доминантной чертой мутанта, в результате чего появился хоть и хищный, но не опустошающий округу зверь довольно грандиозного вида и ярко-белой окраски.

Зверюшка благоденствовала, принимала подношения и шлялась вокруг огороженной запретами горы, поднимая престиж Эрвос если не в небеса, то где-то близко. Они даже фигурки деревянные «божественного кота» продавали, бреша направо и налево, что они целебные.

Соскочив с Каруса, я углубился в чащу один, не отрывая взгляда от безмятежно чешущегося Каингорна. Огромный мохнатый кот был размером с слегка вытянутого носорога, да и пушист безмерно, а так как вычесывать ихорника, страдающего от жары, было некому, занимался этим сам, обтираясь об стволы деревьев. Небось Эрвос еще и шерсть с него впаривает…

Паразиты. Всегда не любил религиозных деятелей.

Они как кровососущие черви, забирающиеся под кожу. Всё вокруг пытаются трактовать в угоду своему бреду, склоняя мысли и чаяния людей. Ох, у тебя дочку мотоциклист сбил? На всё воля божья. Ох, врач провёл сложнейшую операцию, и ты выжил? Слава Господу! Лицемерие. Присвоить все труды Человека выдуманному существу, дабы восславить себя, стоящих к этой сказке чуть ближе других. Мерзость. Торговцы святым, использующие любую возможность, чтобы подкрепить свою сказку!

Почувствовав, что взбесился в достаточной степени, я пулей выскочил из кустов почти под самый нос разинувшему глаза белоснежному чудищу. Бодро гавкнул «Превед!», разряжая оба ствола обреза в морду Каингорну, а затем, развернувшись, со страшной силой ломанулся назад. За спиной раздался чудовищный полу-рёв полу-мяв лишенного моргал монстра, а сразу вслед за этим треск и шум.

— Берегись! — заорал я в паузе между жуткими воплями преследующей меня твари, — Пааааберегись!

Каингорн был халявщиком, которому особо и изменяться не нужно было, только вот у программы, по которой работал ихор, было иное мнение. Из преследовавшей меня кучи белой шерсти с кровоточащей мордой во все стороны били чрезвычайно гибкие жгуты синеватых щупалец. Туша неслась мимо или сквозь древесные стволы, а вылезшие из нее щупальца еще успевали как следует стегануть по всему, к чему прикасались. Я бежал сломя голову, напрягая все свои силы и даже немного больше — первоначальные расчеты дали сбой. Сама псевдобожественная тварь годами вела себя как обычный шкрасс, из-за чего я слегка недооценил её скорость и ярость. Того же мнения придерживались мои помощники, благоразумно смотрящие вниз с верхушек деревьев. По идее, они должны были метать в монстра дротики, судя по всему, что-то пошло не так. В рёве монстрокота не звучали новые нотки боли. Только желание перекусить меня пополам.

Глухо рыча, красно-белый бегемот с щупальцами бежал точно по моим следам. Тоже недочет, который я не имел возможности выправить, информации об органах чувств пушистой твари в наличии не было.

Зато…

Рубануть старрхом, орочьим боевым ножом, оказалось даже проще, чем на репетиции. Разрезанная веревка освободила нехитрую ловушку, поднимающую за моей спиной тройку копий с зазубренными наконечниками и упором древка в почву. Не впилиться в них всем своим весом Каингорн просто не имел шансов.

Рёв, жуткий хрип, удар тяжелого об землю.

Я благоразумно драпал дальше, имея из вооружения лишь разряженный обрез и нож. Кидаться же с моим верным товарищем, носящим гордое имя «Аргумент» на двух-, а то и трехтонное чудовище, желания не было никакого. Как и у моих помощников, открывших беглый, но бестолковый огонь из ружей. Даже обычному шкрассу было в целом плевать на большую часть стрелкового оружия, а что говорить про этого заросшего до состояния стога монстра?

Отбежав на приличное расстояние, я все-таки обернулся, затормозив перед ловушкой номер два. Ихорник активно валялся на месте, где его насадило на копья, громко страдал, махал лапами и всячески пытался вынуть из себя занозы, истекая кровью и ихором. Дел до окружающих ему было мало, как и любой хищной кошке, получившей три широких лезвия в грудь и предварительно ослепленной.